· 2017-01-22 · Н 347 ISSN 2224-0187 (Print) ISSN 2410-6720 (Online) УДК. 08 ББК 94. Н...

Н 347

ISSN 2224-0187 (Print) ISSN 2410-6720 (Online)

УДК 08 ББК 94

Н 347 Главный редактор: Гончарук Сергей Миронович, доктор технических наук, профессор, Академик Редактор: Маркова Александра Дмитриевна Председатель Редакционного совета: Шибаев Александр Григорьевич, доктор технических наук, профессор, Академик Научный секретарь Редакционного совета: Куприенко Сергей Васильевич, кандидат технических наук Редакционный совет: Ворожбитова Александра Анатольевна, доктор филологических наук, профессор, Россия Лыткина Лариса Владимировна, доктор филологических наук, доцент, Россия Попова Таисия Георгиевна, доктор филологических наук, профессор, Россия Коваленко Елена Михайловна, доктор философских наук, профессор, Россия Светлов Виктор Александрович, доктор философских наук, профессор, Россия Майданюк И.З., доктор философских наук, доцент, Украина

Липич Т.И., доктор философских наук, доцент, Россия Стовпец А.В., кандидат философских наук, доцент, Украина Стовпец В.Г., кандидат филологических наук, доцент, Украина Кокебаева Гульжаухар Какеновна, доктор исторических наук, профессор, Казахстан Отепова Гульфира Елубаевна, доктор исторических наук, профессор, Казахстан Тригуб Петр Никитович, доктор исторических наук, профессор, Украина Элезович М. Далибор, доктор исторических наук, доцент, Сербия

Научные труды SWorld. – Выпуск 45. Том 6. – Иваново: Научный мир, 2016 – 103 с.

Журнал предназначается для научных работников, аспирантов, студентов старших курсов, преподавателей, предпринимателей. Выходит 4 раза в год. The journal is intended for researchers, graduate students, senior students, teachers and entrepreneurs. Published quarterly.

УДК 08 ББК 94

© Коллектив авторов, 2016

Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 2

Информация для Авторов

Международный научный периодический журнал "Научные труды SWorld" издается с 2005 г. и успел получить большое признание среди отечественных и зарубежных интеллектуалов. Сегодня в журнале публикуются авторы из России, Украины, Молдовы, Казахстана, Беларуси, Чехии, Болгарии, Литвы Польши и других государств. Основными целями журнала "Научные труды SWorld" являются:

• возрождение интеллектуального и нравственного потенциала; • помощь молодым ученым в информировании научной общественности об их научных достижениях; • содействие объединению профессиональных научных сил и формирование нового поколения ученых-

специалистов в разных сферах. Журнал целенаправленно знакомит читателя с оригинальными исследованиями авторов в различных областях науки, лучшими образцами научной публицистики. Публикации журнала "Научные труды SWorld" предназначены для широкой читательской аудитории – всех тех, кто любит науку. Материалы, публикуемые в журнале, отражают актуальные проблемы и затрагивают интересы всей общественности. Каждая статья журнала включает обобщающую информацию на английском языке. Журнал зарегистрирован в РИНЦ SCIENCE INDEX. Требования к статьям: 1. Статьи должны соответствовать тематическому профилю журнала, отвечать международным стандартам научных публикаций и быть оформленными в соответствии с установленными правилами. Они также должны представлять собой изложение результатов оригинального авторского научного исследования, быть вписанными в контекст отечественных и зарубежных исследований по этой тематике, отражать умение автора свободно ориентироваться в существующем библиографическом контексте по затрагиваемым проблемам и адекватно применять общепринятую методологию постановки и решения научных задач. 2. Все тексты должны быть написаны литературным языком, отредактированы и соответствовать научному стилю речи. Некорректность подбора и недостоверность приводимых авторами фактов, цитат, статистических и социологических данных, имен собственных, географических названий и прочих сведений может стать причиной отклонения присланного материала (в том числе – на этапе регистрации). 3. Все таблицы и рисунки в статье должны быть пронумерованы, иметь заголовки и ссылки в тексте. Если данные заимствованы из другого источника, на него должна быть дана библиографическая ссылка в виде примечания. 4. Название статьи, ФИО авторов, учебные заведения (кроме основного языка текста) должны быть представлены и на английском языке. 5. Статьи должны сопровождаться аннотацией и ключевыми словами на языке основного текста и обязательно на английском языке. Аннотация должна быть выполнена в форме краткого текста, который раскрывает цель и задачи работы, ее структуру и основные полученные выводы. Аннотация представляет собой самостоятельный аналитический текст и должна давать адекватное представление о проведенном исследовании без необходимости обращения к статье. Аннотация на английском (Abstract) должна быть написана грамотным академическим языком. 6. Приветствуется наличие УДК, ББК, а также (для статей по Экономике) код JEL (https://www.aeaweb.org/jel/guide/jel.php) 7. Принятие материала к рассмотрению не является гарантией его публикации. Зарегистрированные статьи рассматриваются редакцией и при формальном и содержательном соответствии требованиям журнала направляются на экспертное рецензирование, в том числе через открытое обсуждение с помощью веб-ресурса www.sworld.education. 8. В журнале могут быть размещены только ранее неопубликованные материалы. Положение об этике публикации научных данных и ее нарушениях Редакция журнала осознает тот факт, что в академическом сообществе достаточно широко распространены случаи нарушения этики публикации научных исследований. В качестве наиболее заметных и вопиющих можно выделить плагиат, направление в журнал ранее опубликованных материалов, незаконное присвоение результатов чужих научных исследований, а также фальсификацию данных. Мы выступаем против подобных практик. Редакция убеждена в том, что нарушения авторских прав и моральных норм не только неприемлемы с этической точки зрения, но и служат преградой на пути развития научного знания. Потому мы полагаем, что борьба с этими явлениями должна стать целью и результатом совместных усилий наших авторов, редакторов, рецензентов, читателей и всего академического сообщества. Мы призываем всех заинтересованных лиц сотрудничать и участвовать в обмене информацией в целях борьбы с нарушением этики публикации научных исследований. Со своей стороны редакция готова приложить все усилия к выявлению и пресечению подобных неприемлемых практик. Мы обещаем принимать соответствующие меры, а также обращать пристальное внимание на любую предоставленную нам информацию, которая будет свидетельствовать о неэтичном поведении того или иного автора. Обнаружение нарушений этики влечет за собой отказ в публикации. Если будет выявлено, что статья содержит откровенную клевету, нарушает законодательство или нормы авторского права, то редакция считает себя обязанной удалить ее с веб-ресурса и из баз цитирования. Подобные крайние меры могут быть применены исключительно при соблюдении максимальной открытости и публичности.


Том 6. Выпуск 45 Философия и филология

ЦИТ: 416-076 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-076 УДК 316.3

Шипелик О.В. РАЦИОНАЛЬНЫЕ И ЦЕННОСТНЫЕ АСПЕКТЫ ТРУДА

Южный Федеральный университет, Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42, 344006

Shipelik O.V. RATIONAL AND VALUE OF LABOR ISSUES

Southern Federal University, Rostov-on-Don, Large gardens St., 105/42, 344006

Аннотация. В работе рассматриваются рациональные и ценностные

аспекты труда. Показано, что в современном информационном обществе несмотря на интеллектуализацию трудовых процессов, приоритет принадлежит ценностным аспектам труда. Именно они побуждают человека к творчеству в труде.

Ключевые слова: труд, необходимость, ценности, творчество Abstract. We consider rational and value aspects of work. It is shown that in

today's information society, in spite of the intellectualization of labor processes, priority is given to value aspects of work. They encourage the person to be creative in their work.

Key words: labor, need, values, creativity Вступление Социально-трудовые процессы в современном российском обществе

являются предметом исследования для многих ученых социально-гуманитарных наук. Качественные изменения в социальной структуре общества под влиянием экономических реформ, преобразований в сфере производственных отношений российского общества вызвали процессы социального расслоения: исчезают прежние и появляются новые слои в обществе. Образуется сложная социальная структура, характеризующаяся углублением социальной поляризации, что способствует росту социальной напряженности и дестабилизации общественной системы. В изменившихся социальных условиях объективное положение людей в системе трудовых отношений зачастую не соответствует их субъективным представлениям.

Основной текст Современные авторы констатируют, что труд больше не является

жизненной необходимостью, что свидетельствует о его кризисе [1]. Глубокая социальная пропасть между различными социальными группами современного российского общества порождает социальные конфликты. Что представляет собой труд: потребность, необходимость, наказание?

В отечественной научной литературе представлен широкий спектр определений труда. В.А. Ядов, определяя труд как фундаментальный вид жизнедеятельности человека, отмечает, что в литературе нет общепринятого определения труда, поскольку содержание его исторически развивается [2].



Ж.Т. Тощенко определяет труд и как целесообразную деятельность, и как создание материальных и духовных ценностей. В современном обществе, по его мнению, определенную роль приобретают непроизводственные виды труда [3]. Ю.Е. Волков ставит вопрос о выработке современного представления о сущности труда. Он полагает, что, во-первых, понимание К. Маркса процесса труда относится к самым ранним ступеням развития человека и общества [4]. В современном обществе, по его мнению, гораздо большую роль приобретают непроизводственные виды труда. В определении труда, которое предлагает Ю.Е. Волков, отсутствуют его характеристика как создателя материальных и духовных ценностей по той причине, что некоторые виды трудовой деятельности не создают ни материальных, ни духовных ценностей. Однако неотъемлемое свойство труда – быть «источником получения средств к существованию и/или способом жизненного обустройства» [Там же, с. 33].

Таким образом, труд трактуется как целесообразная деятельность и как ценностная. В качестве целесообразной деятельности труд выступает как необходимость. Функционируя же в качестве ценностной деятельности, труд является потребностью. Труд – это иерархическая, исторически развивающаяся система деятельности между человеко, обществом, культурой, в результате развития и функционирования которой производится необходимый, востребованный для общества продукт материальной и духовной культуры, формируются трудовые ценности.

Какие жизненные установки регулируют эту деятельность и каково ее нормативно-ценностное обоснование в общей социокультурной системе общества? Участие человека в материальном производстве определяется не только его конкретными потребностями в материальных благах и существующим в обществе классовым делением и но также и представлениями о смысле и достойном образе жизни, о социально значимых целях, о престижности и допустимости тех или иных видов деятельности, о собственности, материальном благосостоянии и богатстве, об успехе и о взаимоотношениях людей в трудовой деятельности.

Система ценностей – это универсальная мотивационная структура, имеющая лишь определенный национально-культурный колорит. Культурное, ценностное содержание труда является важнейшим фактором жизни общества. Как определяет Б. Додонов, ценности - это оценочные отношения к ситуации и включенным в нее объектам, отделившиеся от породивших их потребностей и самостоятельно закрепившихся в личности. Поддержание положительного отношения к труду, его высокого статуса на шкале ценностей во многом определяет успех социально-экономического развития. Так, традиционные общества, отводившие труду низкий, во всяком случае, локальный, культурный статус, многие века пребывали в состоянии хозяйственного застоя. Изменение отношения к труду в позднем европейском средневековье, а затем его возвеличивание в ходе Реформации как единственной формы служения Богу привело к интенсификации хозяйственной жизни и, в конечном счете, – к социально-экономическому прорыву Западной Европы.

В современном обществе по мере увеличения доли научного,



теоретического мышления в человеческой деятельности труд все в большей степени не только интеллектуализируется, но и ценностно формируется. Развитие новых информационных технологий требует творческого человека как субъекта трудового процесса. Потребность современного трудового процесса в творческом человеке предполагает наличие у него системы нравственных, эстетических, трудовых, ценностей. Творческое мышление необходимо является атрибутом гибких производственных систем. Однако не творчество, а креативность как качество личности привлекает сегодня пристальное внимание работодателей. Креативность имеет общие черты с творчеством, но и отличается от него. Креативность вторична, зависима от творчества. Если творчество выражает стремление к самовыражению, самоактуализации, то креативность технологична и ориентирована на успешный результат. Если творчество предполагает вдохновение творца, то креативность нацелена на коммерческий успех. В креативности творчество подчинено практическим целям. Однако основой функционирования социального капитала является и творчество, и креативность. При помощи социотехнического конструирования создается специальная команда специалистов, в которую входят представители всех функциональных служб. Ей предоставляются необходимые ресурсы, и она должна выполнить конкретную задачу от начала до конца. Результатом творческого труда является инновация.

Трудовой процесс в современном обществе с применением информационных технологий все более индивидуализируется, он поставлен в зависимость от потенциального вклада накопленного мастерства и способностей. Знания и информация становятся основными источниками производительности труда. Новая экономика организована вокруг информационных сетей, не имеющих центра и основана на постоянном взаимодействии между узлами этих сетей. От участника трудового процесса в этих условиях требуется все больше решений, основанных на синтезе междисциплинарных знаний и понимании процессов, происходящих на различных уровнях социальной практики.

Заключение и выводы Были рассмотрены определения труда в научной литературе. В труде

исследователи выделяют рациональное и ценностное начало. Можно сделать выводы: в современном информационном обществе определяющее значение в трудовых отношениях имеет ценностный аспект. Именно он способствует созданию в конкурентной среде капиталистического общества творческого отношения к труду, создает прибавочную стоимость.

Литература: 1. Сидорина Т.Ю. Труд: его кризис и будущее в контексте трендов

мирового цивилизационного развития // Общественные науки и современность. – 2016. - № 3. – С. 22-33.

2. Ядов В.А. Труд // Социология труда. Теоретико-прикладной толковый словарь. / Отв. ред. В.А. Ядов. – СПб.: Наука, 2006. – C. 332-333.



3. Тощенко Ж.Т. Социология труда: опыт нового прочтения. – М.: Мысль. 2005. – 333 с.

4. Волков Ю.Е. К выработке современного представления о сущности труда // Социологические исследования. – 2009. - № 3. – С. 27-35.

5. См: Каз М. Мотивация труда: трансформация структуры теоретико-методологического знания и когнитивно-ценностный подход // Вопросы экономики. 2005. №12. – С. 82-95.

Статья отправлена: 9.12.2016 г. © Шипелик О.В.

ЦИТ: 416-131 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-131 УДК 323.17(477)

Воропаева Т.С. КОНСОЛИДАЦИЯ УКРАИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАЦИИ

Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко, Киев, Владимирская 60, 01601

Voropayeva T.S. CONSOLIDATION OF UKRAINIAN POLITICAL NATION

Taras Shevchenko National University of Kyiv, Kyiv, Volodymyrska Street 60, 01601

Аннотация. В статье рассматривается специфика консолидации

украинской политической нации. Анализируются факторы современных консолидационных процессов.

Ключевые слова: коллективная идентичность, национальная идентичность, консолидация, факторы консолидации, граждане Украины.

Abstract. The article considers the specifics of the consolidation of Ukrainian political nation. Factors of modern consolidation processes are analyzed.

Key words: collective identity, national identity, consolidation, consolidation factors, the citizens of Ukraine.

Вступление. В условиях современного глобализирующегося мира довольно часто возникают и активизируются различные проблемы, связанные с террористическими актами и катастрофами, с процессами вынужденной миграции и массового беженства, с ростом социальной аномии и преступности, с деструктивными отношениями между социальными группами, которые существенно различаются по возрастным, этнокультурными, религиозными, социально-экономическими и статусными характеристиками. Последние годы были отмечены драматическими изменениями не только на территории Европы, но и во всем мире. Межэтнические и межнациональные конфликты, гибридные войны и радикальные изменения современной геополитической ситуации, нарушение национальной безопасности, суверенитета и территориальной целостности, информационная агрессия и дестабилизация внутриполитической ситуации во многих странах обусловлены различными факторами, в том числе и отсутствием взаимопонимания. Все это существенно



влияет на актуализацию проблемы консолидации стран, государств и наций в современном глобализированном мире. Таким образом, исследования основ, стратегий, механизмов и технологий консолидации украинской политической нации становятся все более актуальными.

22 августа 2016 года Президент Украины П. Порошенко заявил, что большинство граждан Украины поддерживает единство, соборность и унитарность Украины, и этим моментом необходимо воспользоваться для «лечения» искусственно нанесенных обществу ран. Далее он подчеркнул, что единство Украины и консолидация украинцев как современной политической нации является его главным приоритетом.

Основной текст. Известно, что после Гегеля, который одним из первых предпринял попытку типологизировать нации в своей «Философии истории», выделив «исторические» и «неисторические» нации, многие ученые пытались классифицировать нации на «полные» и «неполные», «государственные» и «негосударственные», «новые» и «старые», «развитые» и «неразвитые», «передовые» и «отсталые», «революционные» и «контрреволюционные», «социалистические» и «капиталистические» [3] (эти типологии представлены в работах Г. Кона, О. Бочковского В. Старосольского, Ю. Бромлея, Г. Грабовича, Г. Касьянова и других ученых). Но самой популярной стала типология Ф. Майнеке [5], который предложил разделение наций на «культурные» (этнические) и «государственные» (политические). Эта типология была развита многими исследователями: Я. Крейчи, В. Велимски, Г. Сетон-Ватсоном и др.

При изучении украинской политической нации необходимо учитывать, что еще в 1981 году Я. Крейчи и В. Велимски зачислили украинцев в состав полномасштабных наций, то есть таких, которые являются одновременно и этническими и политическими [4] (именно такая модель современной нации европейского типа является наиболее приемлемой для Украины).

Если образование этнической нации еще базируется на общей этничности, то формирование политической нации уже базируется на совместном гражданстве (но всегда нужно учитывать, что гражданское очень часто «прорастает» этническим, ведь «культурную доминанту» политической нации творит «титульная» этническая нация, а представители этнических и национальных меньшинств в данном государстве принимают ее (титульной нации) национальный язык, национальную культуру, базовые ценности и идеологемы, основные политические символы и традиции как государственные). В рамках политической нации этническая составляющая частично «растворяется» в структурах гражданского общества, которое способствует упорядочению взаимоотношений между титульной нацией и этническими и национальными меньшинствами. Принадлежность к этнической нации не зависит от государственных границ, а принадлежность к политической нации обусловливается ими, если этнические нации создают собственные государства, то созданное этнической нацией государство, как правило, способствует формированию политической нации, к становлению и развитию которой присоединяются этнические и национальные меньшинства [1]. Этническая нация является «сердцевиной» политической нации в



национальных государствах (такая модель характерна для подавляющего большинства государств Европы), а сложившаяся политическая нация служит определенной «защитной оболочкой» для этнической нации (этот момент очень важен для Украины). Политические нации являются результатом деятельности государства и политической и культурной элиты, направленной на консолидацию разноэтнического населения страны; содержанием этой деятельности является интеграция представителей всех этнических и национальных меньшинств в единое политическое сообщество (которое постепенно трансформируется в развитое гражданское общество) и формирование у всех слоев населения осознания единства страны и общности интересов ее граждан [1].

Известно, что исследование проблем консолидации и групповой сплоченности начались в 40-х годах ХХ в. Самые известные научные концепции по этой тематике были созданы такими американскими учеными, как К. Левин, Л. Фестингер, Д. Картрайт, А. Зандер, а также их последователями во многих странах мира. Эти исследователи выяснили, что консолидация является своеобразной «результирующей» тех сил, которые удерживают людей в той или иной группе. При этом считается, что определенная группа (как было, так и большая) устраивает индивида в той мере и до тех пор, пока он считает, что «выгоды» от членства в этой группе не просто доминируют над «расходами», но и является превалирующими в сравнению с любой другой группой или с пребыванием вне любой из возможных групп. Согласно с этим, «силы сплочения» определяются неким «балансом» степеней привлекательности всех доступных для индивида групп.

Сегодня появляется реальная необходимость систематизации и концептуализации существующих исследований, посвященных проблеме консолидации сообществ и обществ (См. работы таких исследователей, как Э. Арато, X. Арендт, М. Бернард, П. Бурдье, М. Вользер, Э. Геллнер, X. Зандкюлер, Э. Иззатдуст, Дж. Колман, Т. Карл, У. Кимплин, Дж. Коэн, Дж. Линц, А. Макинтайр, А. Мелуччи, Р. Патнэм, Т. Парсонс, М. Платтнер, Дж. Роулз, А. Турен, М. Уольцер, Ф. Фукуяма, Ю. Хабермас, Р. Хайек, С. Хантингтон, Ф. Шмиттер; Е. Агеева, Г. Андреева, A. Ахиезер, Г. Вайнштейн, В. Витюк, Е. Герасимов, A. Данилов, М. Ильин, И. Клямкин, Г. Копылов, М. Кудряшова, В. Лапкин, С. Михайлова, А. Окара, И. Панина, В. Пантин, А. Паслер, С. Патрушев, С. Перегудов, В. Петровский, М. Рац, Б. Слепцов, B. Степин, С. Тарутин, В. Толстых, М. Урнов, И. Халий, И. Шапиро, Т. Янсон и др.). При изучении проблемы консолидации украинской политической нации стоит привлечь исследования в рамках консолидологии (ответвление современной транзитологии), которые акцентируют внимание на ключевых стадиях перехода обществ к необратимой «консолидированной» демократии (см. работы С. Майваринга, Г. О’Доннелла, С. Валезуелы, Х. Линца, А. Степана, А. Шедлера и др.). Эти ученые анализируют динамику политических процессов в рамках либерализации и собственно демократизации. Кроме этого, стоит обратить внимание на исследования солидарности и солидаризма (французского, итальянского, немецкого, польского, украинского) [2].



Мы выделяем 12 уровней консолидации сообществ и обществ: 1) родовой и семейный (на уровне отдельного рода и отдельной семьи); 2) групповой уровень (на уровне основных социальных групп, в которые входит человек (друзья, товарищи, одноклассники, однокурсники, коллеги по работе, соседи по дому, добровольные объединения, волонтерские организации и т.д.)); 3) локальный (местный); 4) региональный; 5) этнический; 6) национально-культурный (для этнической нации); 7) государственный (гражданско-политический) (для политической нации и гражданского общества); 8) трансгосударственный (макрорегиональный в пределах определенного континента); 9) континентальный; 10) цивилизационный (если цивилизация не совпадает с континентом); 11) трансграничный и трансконтинентальный (когда определенная политическая нация объединяется с представителями диаспоры во многих странах мира); 12) мировой (глобальный). Таким образом, консолидация микроуровня представлена в первом и втором примере, консолидация мезоуровня – в третьем, четвертом, пятом и шестом примере, консолидация макроуровня – в седьмом, восьмом, девятом, десятом и одиннадцатом примерах, консолидация мегауровня – в двенадцатом примере.

Кроме различных уровней консолидации групп можно выделить и типы консолидации украинцев: общинный, общественный, государственный, общественно-политический, этнический (внутриэтнических), межэтнический, национальный (внутринациональный) и межнациональный, трансграничный, трансгосударственный, трансконтинентальный, планетарный. Каждый из этих типов имеет свою специфику и механизмы консолидации.

Наши исследования показывают [2], что в странах СНГ быстрее и проще происходит консолидация на микроуровне, а наиболее сложно – на макроуровне (из-за низкого уровня общественного доверия и социальной ответственности, а также из-за недостаточно развитого гражданского общества). Новейшая история Украины показывает, что консолидация на мезо- и макроуровнях в современном украинском обществе тормозится недостаточным уровнем самоорганизации граждан во многих регионах страны, отсутствием конструктивных вертикальных связей между гражданами и властью, длительной авторитарностью государственного управления, существованием неадекватных общественно-политических представлений у населения, деформациями ментальности, мировоззрения и поведения людей в условиях тоталитаризма.

Главными факторами консолидации украинской политической нации являются общие представления, цели и ценности, потребности и интересы, горизонтальный коллективизм, взаимное доверие и взаимопомощь, совместная деятельность, общая память, общая идентичность, патриотизм, национальная идея, диалогические отношения, кооперантное взаимодействие, развитое гражданское общество, авторитетные элиты, демократический стиль лидерства и руководства, эффективно действующие социальные сети, общий враг и т.д. Духовно-мировоззренческими основами консолидации украинской политической нации являются: формирование патриотических чувств, гражданственности, субъектности, целостного мировоззрения, национального



самосознания, социального консенсуса, политической и правовой культуры и т.д.). Информационная безопасность общества является важным условием такой консолидации.

Преодоление региональной сегментации и дезинтеграции Украины невозможны вне консолидационных процессов. Для этого необходимо использовать не только накопительные, сберегательные и трансляционные механизмы консолидации украинской политической нации, но и когнитивные, аффективные и конативные (аффилиация, адаптация, аттракция, идентификация, стереотипизация, категоризация, ритуализация, социализация, интеграция, эмпатия, внушение, подражание, эмоциональное заражение, сопереживание, убеждение, глубинное общение, нормо- и смыслообразование).

Заключение и выводы. Для оптимизации процесса консолидации украинской политической нации необходимы: 1) разработка идеологии консолидации и социального консенсуса в Украине; 2) создание новых социогуманитарных технологий взаимодополнения: а) различных региональных и религиозных идентичностей граждан Украины, б) различных интерпретаций прошлого, в) различных видений современности, г) различного понимания будущего, д) духовно-мировоззренческих, политико-правовых и социально-экономических представлений представителей украинской диаспоры и граждан Украины.

Литература: 1. Бойко С., Воропаєва Т. Методологічні засади дослідження національної

самосвідомості українців та процесів націєтворення в Україні / С. Бойко, Т. Воропаєва // Українознавство. Вісник КНУ імені Тараса Шевченка. – Вип. 7. – К.: ВПЦ «Київський університет», 2003. – С. 48-51.

2. Воропаєва Т. С. Спільна ідентичність в контексті консолідації українства / Т. С. Воропаєва // Українознавство. Вісник КНУ імені Тараса Шевченка.– Вип. 1 (18). – К.: ВПЦ «Київський університет», 2016. – С. 10-13.

3. Кон Г. Национализм: его смысл и история / Г. Кон // Проблемы Восточной Европы. – Вашингтон, 1994. – № 41-42. – С. 88-169.

4. Krejci J., Velimsky V. Ethnic and Political Nations in Europe / J. Krejci, V. Velimsky. – N.-Y., 1981. – 280 p.

5. Meinecke F. Weltbürgertum und Nationalstaat, 1962 [1907] // Werke, Bd. 1-5. – Bd. 5 / F. Meinecke. – Münch.-Darmstadt-Stuttg., 1962. – 240 s.

Статья отправлена: 18.12.2016 г. © Воропаева Т.С.

ЦИТ: 416-178 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-178 УДК 162.2

Терентьева Л. Н. ФОРМА И МАТЕРИЯ СИЛЛОГИЗМА: РЕЛЯЦИОННАЯ И

АТРИБУТИВНАЯ СТРУКТУРА Одесский национальный университет имени И.И. Мечникова



Terentyeva L . N . FORM AND MATTER OF THE SYLLOGISM: ATTRIBUTIVE AND

RELATIONAL STRUCTURE. Odessa National University I.I. Mechnikov

Памяти А. Уёмова посвящается. To A. Uyomov`s memory it is devoted

Аннотация. Идея атрибутивной и реляционной структуры предложена в

параметрической общей теории систем. (А. Уёмов) Материя и форма как соотнесенные (Аристотель) исследуется в категории атрибутивной и реляционной структуры.

Ключевые слова. Материя, форма, атрибутивная, реляционная структура, соотнесенное.

Abstract. The idea of the attribute and relational structure proposed parametric general systems theory. (A. Uyomov) Matter and form a correlated (Aristotle) is investigated in the category attribute and relational structure.

Keywords. Matter, form, attribute, relational structure, correlated. Категория «материя» в истории философского мышления рассматривается

в составе двух оппозиций. Первая оппозиция, определяющая смысл категории «материя», восходит к Аристотелю, который рассматривает «материю» в её отношении к «форме»: «материя – форма». Вторая оппозиция относится к трактовке материи в диалектическом материализме, где категория «материя» рассматривается в её отношении к сознанию:«материя – сознание». Две оппозиции эксплицируют два понимания «материи», радикально различающие её смысл. Два понимания категории «материи» приводятся в «двоице» или в парном сопоставлении:

1) материя – форма (Аристотель) и 2) материя – сознание (Л. Фейербах, Ф. Энгельс, В. Ленин). А. Уёмов пишет: «Это две совершенно разные материи, зачастую отождествляемые друг с другом, в результате чего возникает невероятная путаница». [1. С.83.]

Рассмотрим это различие в онтологическом аспекте. В оппозиции «материя – сознание», обозначенной Ф.Энгельсом и воспринятой

В. Лениным, материя понимается как «объективная реальность, существующая вне сознания и отображаемая им». Бытие материи – это весь материальный мир, который противостоит сознанию и «отображается им». Введенный В. Лениным «принцип отражения» конкретизирует отношение между идеальным сознанием и материальным миром. Следовательно, принимается два вида бытия – материальное и идеальное, где две категории «материя» и «сознание» находятся в отношении взаимной определимости, на наш взгляд, в отношении «соотнесенности».

Категорию «соотнесенное» вводит Аристотель: «Соотнесенным называется то, о чем говорят, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому»

[2. Аристотель. Категории. 35 6 а 35]. Материя и сознание находятся в отношении соотнесенности друг к другу так, что материя определяется по



отношению к сознанию как первичное в философской системе материализма, а сознание – как вторичное, поскольку порождается только высокоорганизованной материй в процессе её развития. В системе идеализма – первичным и определяющим является идеальное сознание.

В оппозиции «материя – сознание» отсутствует онтологическая дифференциация видов материального бытия. Есть единственное материальное бытие, соотнесенное с идеальным бытием, которое есть сознание.

В оппозиции «материя – форма» (Аристотель) наблюдается выделение различных видов бытия «материи» в зависимости от видов «формы», которая реализуется на субстрате. Аристотель проводит различие между бытием в возможности и бытием в действительности. Понятие «материи» у Аристотеля есть возможность бытия как неопределенного субстрата – это бытие в возможности. Бытие в действительности возможно только тогда, когда на нем может реализоваться «форма».

Действительное бытие есть единство «материи» и «формы», поскольку, по Аристотелю, «природа двояка: она есть и форма и материя» [Аристотель. Соч. Т.3. Физика. 194 a 13– 14]. Аристотель разъясняет: «А так как природа двояка: с одной стороны, [она выступает] как материя, с другой – как форма, она же цель, а ради цели существует все остальное, то она, [форма] и будет причиной «ради чего» [Аристотель. Физика. 199а 30 – 33].

Аристотель вводит разные виды бытия и обозначает наличие различных видов бытия материи в зависимости от «формы». Например, геометрическая «форма» шара может реализоваться на «неопределенном субстрате», будь то медь, мел, мрамор или наша Земля. «Материя», по Аристотелю, не обозначает никакое конкретное определенное вещество, материя приобретает определенность, когда на ней реализуется «форма». «Материя» становится актуальностью только по отношению к какой-то форме. Аристотель пишет так: « К тому же материя принадлежит к [категории] отношения, так как для разной формы [требуется] разная материя». [3. Аристотель. Физика. 194 b 5 –10]

Какова же «материя» силлогизма? Челпанов Г.И. (1862 – 1936) пишет учебник «Логика» и в разделе «Форма и материя силлогизма» поясняет: «В силлогизме нужно отличать материю от формы. Материя – это истинность, присущая данным посылкам, форма – есть связь, которая придается нами терминам посылок. В силлогизме, как уже было сказано выше, мы можем не обращать никакого внимания на истинность или ложность посылок. Для нас важно только сделать правильный вывод, совершить правильное умозаключение, правильно связать больший термин с меньшим, а это и есть форма силлогизма. Поэтому иногда посылки могут быть ложными, а заключение все-таки будет истинным» [4. С.75.].

Заметим, что при переиздании этого учебника в 1947г. раздел «Форма и материя силлогизма» был удален (ред. проф. З. Белецкий), поскольку термин «материя» Г.И.Челпанов в 1908г. понимал как Аристотель, а в 1947г. термин «материя» в философии диалектического материализма понимался по определению, введенному В. И. Лениным, как «объективная реальность,



существующая вне сознания и отображаемая им». Безусловно, понять «материю» силлогизма в ленинской трактовке невозможно.

Какова же «материя» [требуется] для логической формы? Форма шара, разумеется, не похожа на форму силлогизма, поскольку из меди силлогизм не построишь, а из суждений шар. Форма – это некая структура, это некий способ связи элементов содержания. Форма шара – геометрическая, форма силлогизма – логическая, где элементами содержания есть структура или логическая форма мысли.

Силлогизм как логическая форма реализуется на своем субстрате (материи), который можно понять по Аристотелю: «… для разной формы [требуется] разная материя» [Аристотель. Физика. 194 b 5 –10]. Аристотель разбирает и этот случай. Для логической формы силлогизма требуется та материя, в чем он реализуется – это суждения, которые могут быть истинными или ложными. В свою очередь, суждения есть логическая форма, которая реализуется на своем неопределенном субстрате – понятиях, которые приобретают новые имена и функции: понятия субъекта и предиката в структуре суждения.

На каком неопределенном субстрате реализуется логическая форма «понятие»? Понятие без представления о чем-либо не может возникнуть, поскольку мысль о чем-то облекается в словесную оболочку, уточняется посредством определения.

Для доказательства как логической формы суждения (аргументы) должны быть только истинными. Обе логические формы реализуются на разной «материи»: «материя» для силлогистической формы – это суждения-посылки, которые могут быть как истинными, так и ложными в умозаключениях, включая силлогизм, в доказательстве «материя» – это аргументы – умозаключения в целом, которые построены только на истинных посылках.

Г. И. Челпанову можно возразить только в плане специфики силлогистического вывода, который, по Г.Челпанову, таков: «В силлогизме, как уже было сказано выше, мы можем не обращать никакого внимания на истинность или ложность посылок. Для нас важно только сделать правильный вывод, совершить правильное умозаключение, правильно связать больший термин с меньшим, а это и есть форма силлогизма». Связь большего и меньшего термина силлогизма есть реляционная структура силлогизма, где недопустимо менять местами термины силлогизма. Правилам терминов силлогизма соответствуют правила посылок, различимые по каждой фигуре. Связь посылок в силлогизме представляют его атрибутивную структуру, где менять местами посылки можно, что не изменит правильности вывода. Действительно, можно не обращать внимания на истинность или ложность посылок в простом категорическом силлогизме, правильность выводного процесса гарантируется правилами его терминов, т.е.реляционной структурой силлогизма.

Силлогизм – двуликий Янус, он управляет выводным процессом двояко: соблюдаются не только правила терминов, но и правила посылок [5.С.3 –7.]. Правила посылок различимы по каждой фигуре, которым соответствуют



правила терминов. Силлогизм обладает двумя структурами – атрибутивной (связь суждений посылок и заключения) и реляционной (связь терминов). [6. С. 107 –122.] Обе структуры – атрибутивная и реляционная имеют место только в осуществленном, т.е. действительном бытии.

Идея о двух видах структур – атрибутивной и реляционной введена в двойственном системном моделировании А. И. Уёмовым. [7. С. 128–129.] В чем же различие «материи» и силлогистической формы и «материи» и логической формы «доказательство»? Для силлогистической формы «материей» является мир суждений, различимых по качеству, по количеству, обладающих свойством истинности или ложности. Не каждая мысль может быть суждением. Аристотель предупреждает, что, например, просьба или мольба не являются суждениями. Суждения, по Аристотелю, это единственная логическая форма, отличимая от логической формы «понятий», которые не могут быть истинными, либо ложными. Логическая форма «умозаключение» обладает другим свойством: оно может быть правильным и неправильным.

Следовательно, логическая форма «силлогизм» реализуется на «материи», какой является «суждение», которое так же является логической формой, но по отношению к «понятию». Следуя Аристотелю, суждение по отношению к силлогизму, является его «материей», т.е. некой неопределенностью, не каждая пара суждений может быть в составе силлогизма, а только те, которые подчиняются правилам посылок силлогизма. Суждения в силлогистической форме получают новое имя: они именуются «посылками» силлогизма и образуют его «атрибутивную»структуру, где, действительно, по Г.Челпанову, «можно не обращать никакого внимания на истинность или ложность посылок», поскольку правильный силлогистический вывод можно получить из ложных посылок. Например, «Все камни есть живые существа. Все люди есть камни. Следовательно, все люди есть живые существа» (Аристотель).

«Реляционная» структура силлогизма реализуется в отношениях его терминов. Терминов в силлогизме только три: больший, меньший и средний. Средний термин, выполнив свою функцию – соединение крайних терминов между собой, уже в выводе не встречается. Соединение и распределенность всех терминов силлогизма регулируется особо по каждой фигуре и составляет «реляционную» структуру силлогизма. Правила терминов составляют «реляционную» структуру силлогизма. Правила посылок составляют «атрибутивную» структуру силлогизма. Двойственная природа силлогистического вывода, как наличие его атрибутивной и реляционной структуры, не было учтено Г.И. Челпановым, что проявилось в его замечании «не обращать никакого внимания на истинность или ложность посылок».

Литература. 1. Аристотель. Соч. в четырех томах. Т.2. М.: Мысль, 1978. – 686с. 2. Аристотель. Соч. в четырех томах. Т.3. М.: Мысль, 1981. – 613с. 3. Л. Н. Терентьева. Двуликий Янус в силлогистике Аристотеля.

"Перспективные инновации в науке, образовании, производстве и транспорте - 2009" Т. 13. Философия и филология. Педагогика, психология и социология



Одесса, 2009. – С.3–7. 4. Л. Н.Терентьева. Cиллогизм как связь терминов и как связь посылок:

двойственное системное моделирование. В сб. «Параметрическая общая теория систем и её применения: Сб.трудов, посвященный 80 – летию проф. А. И. Уёмова / Под ред. А. Ю. Цофнаса.– Одесса: Астропринт, 2008.– С.107–122.

5. Г. И. Челпанов Учебникъ логики. (Для гимназий и самообразования). – Москва, 1908. – С.75 – 194с.

6. А.И. Уемов. Системный подход и общая теория систем. М.: Мысль, 1978. – С.128 –129. – 272с.

7. А.И. Уёмов. Системные аспекты философского знания. Одесса, Негоциант, 2000. – С.83. – 159с.

ЦИТ: 416-179 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-179 УДК 162.2

Терентьева Л. Н. МАТЕРИЯ ЛОГИЧЕСКИХ ФОРМ СИЛЛОГИСТИКИ АРИСТОТЕЛЯ

Одесский национальный университет имени И. И. Мечникова Terentyevа L. N.

MATTER OF LOGICAL FORMS IN ARISTOTLE'S SYLLOGISM. Odessa National University I.I. Mechnikov

Памяти А. Уёмова посвящается. To A. Uyomov`s memory it is devoted

Аннотация. Оппозиция «материя–сознание» и оппозиция «форма –

материя». Категория соотнесенности-обоюдности (Аристотель). Материя и форма как соотнесенные исследуется в категории

атрибутивной и реляционной структуры. Идея атрибутивной и реляционной структуры предложена в параметрической общей теории систем. (А. Уёмов)

Ключевые слова. Материя, форма, сознание, атрибутивная, реляционная структура, соотнесенное.

Annotation. The opposition "matter-consciousness" and the opposition "form -materiya". Category correlation-reciprocity (Aristotle). Matter and form a correlated investigated in the category attribute and relational structures. The idea of attributive and relational structure proposed in the general theory of parametric systems. (A. Uyomov)

Keywords. Matter, form, consciousness, attribute, relational structure correlated .

Два понимания материи: оппозиция «материя – форма»» и оппозиция «материя – сознание». Категория «материя» в истории философского мышления рассматривается в составе двух оппозиций.[1, C .83.] Первая оппозиция, определяющая смысл категории «материя», восходит к Аристотелю, который рассматривает «материю» в её отношении к «форме»: «материя – форма». Причем, материя не противоположна форме, материя становится тогда, когда на некоторой субстанции реализуется форма.



Такая ситуация возникает только в действительном бытии. Вторая оппозиция относится к трактовке материи в диалектическом

материализме, где категория «материя» рассматривается в её отношении к сознанию: «материя – сознание». Здесь понимание «материи» и «сознания» раскрывается в двух определениях, где «указывается наоборот»: «материя есть все то, что противоположно сознанию» и «сознание» есть всё то, что противоположно материи». Это гносеологическое понимание оппозиции «материя – сознание». В онтологическом смысле «материя» первична, поскольку порождает сознание на определенной стадии своего развития. Материя может существовать независимо от сознания и не может существовать до сознания. Материя рождает сознание. Сознание – вторично и не может существовать до материи. Сознание идеально и не материально. «Материя» и «сознание» соотнесены друг с другом и определяются друг через друга посредством «указание наоборот».

Две оппозиции эксплицируют два понимания «материи», радикально различающие её смысл. Два понимания категории «материи» приводятся в «двоице» или в парном сопоставлении:

1) материя – форма (Аристотель) и 2) материя – сознание (Л. Фейербах, Ф. Энгельс, В.Ленин). А. Уёмов пишет: «Это две совершенно разные материи, зачастую отождествляемые друг с другом, в результате чего возникает невероятная путаница». [1. С.83.]

В оппозиции «материя – форма» материя не противоположна форме, в этой оппозиции материя может существовать в качестве того материала, на котором может реализоваться форма. Одна и та же форма, например, геометрическая форма «шар», может реализоваться на разной субстанции: дерево, мрамор, металл. Материя получается только тогда, когда на некой неопределенной субстанции реализуется определенная форма. Геометрическая форма «шар» никак не может реализоваться в логической реальности, например, в понятии или суждении. Аристотель замечает, что для разной формы требуется разная материя. Следовательно, для разных логических форм – понятия, суждения, умозаключения, доказательства требуется разная материя.

В оппозиции «материя – форма» наблюдается выделение различных видов бытия «материи» в зависимости от видов «формы», которая реализуется на субстрате. Аристотель проводит различие между бытием в возможности и бытием в действительности. Понятие «материи» у Аристотеля есть возможность бытия как неопределенного субстрата – это бытие в возможности. Бытие в действительности возможно только тогда, когда на нем может реализоваться «форма».

Действительное бытие есть единство «материи» и «формы», поскольку, по Аристотелю, «природа двояка: она есть и форма и материя» [ 194 a 13– 14]. Аристотель разъясняет: «А так как природа двояка: с одной стороны, [она выступает] как материя, с другой – как форма, она же цель, а ради цели существует все остальное, то она, [форма] и будет причиной «ради чего». [199 а 30 – 33]

Следовательно, материя, по Аристотелю, есть единство «форма + материя»



или все того, в чем форма реализовалась. Это происходит в действительном бытии. Например, логическая форма «понятие» не обладает наглядностью, может реализоваться на субстанции, которой являются представления, которые представимы. Например, понятие «Снежная зима» реализуется на множестве представлений, которые являются субстанцией для реализации конкретного понятия. Логическая форма «понятие» реализуется на субстанции, которой являются представления, тогда синтез логической формы «понятия» и представления даст понимание «материя понятия».

Удивительная мысль Аристотеля: действительное бытие есть единство «материи» и «формы», поскольку «природа двояка: она есть и форма и материя» [194 a 13– 14]. Аристотель разъясняет: «А так как природа двояка: с одной стороны, [она выступает] как материя, с другой – как форма, она же цель, а ради цели существует все остальное, то она, [форма] и будет причиной «ради чего» [199а 30 – 33].

Перенесем это представление Аристотеля на природу логической реальности: представим, что она «двояка» так, «что с одной стороны, [она выступает] как материя, с другой – как форма она же цель, а ради цели существует все остальное, то она, [форма] и будет причиной «ради чего» [199а 30 – 33].

Аристотель вводит разные виды бытия и обозначает наличие различных видов бытия материи в зависимости от «формы». Например, геометрическая «форма» шара может реализоваться на «неопределенном субстрате», будь то медь, мел, мрамор или наша Земля. Геометрическая форма реализуется на природной реальности с пространственными границами. Таких границ нет в логической реальности, например, силлогизм не пространственный и не числовой объект.

Логические формы силлогистики Аристотеля как «понятие», «суждение», «умозаключение», «доказательство», логические законы, аксиомы реализуются на некотором непространственном и нечисловом субстрате. Природа логической реальности, как покажем в дальнейшем, оказывается «двоякой», как и природа пространственной реальности, где применима «геометрическая» форма.

Какова же «материя» логических форм? «Материя» логических форм, не обозначает никакое конкретное определенное вещество, что годится для «пространственной» материи. «Материя» логических форм приобретает определенность, когда на ней реализуется логическая «форма». И это происходит только в действительном бытии. «Материя» становится актуальностью только по отношению к какой-то форме. Аристотель пишет так: « К тому же материя принадлежит к [категории] отношения, так как для разной формы [требуется] разная материя» [ 194 b 5 –10].

Действительно, для разных логических форм требуется разная материя: для понятия материей являются представления, на которых реализуется логическая форма «понятие», которое обладает двумя логическими свойствами: содержание и объём понятия. Понятие проще, компактнее представлений, переводя их из психологической реальности в строго компактную



определенную логическую реальность. Принцип «двоякости» природы логической реальности для понятия

проявляется в том, что понятие является логической «формой» для представлений и «материей» для суждения.

Принцип «двоякости» природы логической реальности для суждений проявляется в том, что суждение является «формой» для своей понятийной субъектно – предикатной структуры и«материей» для умозаключений.

В суждении материя понятия приобретают новые функции: быть субъектом и предикатом в суждении. Логическая форма суждения, реализуясь на своей материи, которой являются понятия, приобретает субъектно – предикатную структуру, где понятия в логической форме суждения приобретает свойство быть субъектом или предикатом суждения. Суждения A , E , I , Oприобретают свойство распределенности терминов–понятий по каждому суждению, основанное на отношении по объему понятий.

Логическая форма суждение, реализуясь на своей материи, какой являются понятия, приобретает свойство быть истинным или ложным. Этого свойства нет в логической форме «понятие», нет в логической форме умозаключение, ни в логической форме «доказательство». Эти логические формы обладают свойством «правильности».

Принцип «двоякости» природы логической реальности для суждения проявляется в том, что логическая форма суждения является «материей» для умозаключения, его разных видов. Ни одно умозаключение не может состояться без своей материи, которой являются суждения. Принцип «двоякости» природы логической реальности умозаключения проявляется в том, что оно является материей для доказательства. Ни одно умозаключения не может состояться без суждений, которые являются его материей.

Логические свойства всех логических форм: понятия, суждения, умозаключения, доказательства» обнаруживают его «двоякую» природу в том, суждение обладает двумя структурами: атрибутивная структура: количество суждения (общие и частные суждения), и качество суждения (утвердительные и отрицательные суждения). Реляционная структура суждения (распределенность терминов суждения), различимая по каждому суждению. Атрибутивная и реляционная структура суждения обнаруживается в двойственном системном моделировании, разработанным А. И. Уёмовым в параметрической общей теории систем.

Литература. 1. Аристотель. Соч. в четырех томах. Т.2. М.: Мысль, 1978. – 686с. 2. Аристотель. Соч. в четырех томах. Т.3. М.: Мысль, 1981. – 613с. 3. Л. Н. Терентьева. Двуликий Янус в силлогистике Аристотеля.

"Перспективные инновации в науке, образовании, производстве и транспорте - 2009" Т. 13. Философия и филология. Педагогика, психология и социология Одесса, 2009. – С.3–7.

4. Л. Н.Терентьева. Cиллогизм как связь терминов и как связь посылок: двойственное системное моделирование. В сб. «Параметрическая общая теория



систем и её применения: Сб. трудов, посвященный 80 – летию проф. А.И. Уёмова / Под ред. А.Ю. Цофнаса.– Одесса: Астропринт, 2008.– С.107–122.

5. А. И. Уемов. Системный подход и общая теория систем. М.: Мысль, 1978. – С.128 –129. – 272с.

6. А. И. Уёмов Системные аспекты философского знания. Одесса, Негоциант, 2000. – С.83. – 159с. ЦИТ: 416-034 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-034 УДК 81.25

Эбель Н. А. СИНТАКСИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ УСИЛЕНИЯ

КОММУНИКАТИВНОГО ВЕСА ВЫСКАЗЫВАНИЯ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова, Абакан, пр. Ленина 94, Республика Хакасия, 655017

Ebel N.A. SYNTACTIC WAYS OF COMMUNICATIVE STATEMENT'S WEIGHT

STRENGTHENING IN GERMAN Katanov's Khakas State University,

Abakan, Lenin prospect 94, The Republic of Khakassia, 655017

Аннотация. В данной статье рассматриваются способы усиления коммуникативного веса высказывания в немецком языке, которые связаны с синтаксисом, и особенности их перевода на русский язык, дается определение прагматики и различия между инверсией и инвертированным порядком слов. В ходе исследования были сделаны следующие выводы: автор (говорящий) использует средства усиления коммуникативного веса высказывания для выделения элемента предложения, важного с коммуникативной точки зрения, а также для придания выражению экспрессии.

Ключевые слова: лингвистика, перевод, инверсия, прагматика. Abstract. In this paper we describe syntactic ways of communicative statement's

weight strengthening in German and peculiarities of their translation into Russian. The definition of the pragmatics and distinctions between inversion and inverted word order are given. During the research we have drawn the following conclusions: the author (speaker) uses means of communicative statement's weight strengthening to pick out the sentence's element, that is important from the communicative point of view and also to make the statement more expressive.

Key words: linguistics, translation, inversion, pragmatics. Вступление. Осуществляя перевод, переводчику приходится сталкиваться с такими

трудностями, как отсутствие какой-либо синтаксической или грамматической структуры в одном языке, и ее присутствие в другом языке. Синтаксические структуры, не соответствующие нормам исходного языка, вызывают проблемы при переводе и ставят перед переводчиком сложную задачу верно



интерпретировать высказывания на переводящем языке. Чтобы получить эквивалентный оригиналу адекватный перевод, переводчику приходится учитывать множество особенностей исходного языка и переводящего языка, проводить анализ текста.

Основной текст. Коммуникативный вес высказывания этот тот же прагматический смысл

высказывания. Для более ясного представления того, что это такое, следует ознакомиться с понятием прагматики.

Прагматика - раздел семиотики, изучающий отношение между знаковыми системами и теми, кто их использует [2]. С точки зрения лингвистики прагматика - это раздел языкознания, изучающий условия использования говорящими языковых знаков [1].

То есть прагматика изучает отношение знака с говорящим и слушающим, использование знака говорящим в ситуации общения и то, как эти знаки воспринимает слушающий.

Нами были выделены четыре синтаксических средства усиления коммуникативного веса высказывания в немецком языке: инверсия, нарушение рамочной конструкции, начальное местоположение глагольного индикативного сказуемого и изменение позиции подлежащего.

Использованием иных синтаксических структур и порядка слов, отклоняющихся от нормативных, в большинстве случаев достигается передача экспрессивности, каких-либо чувств и эмоций.

Рассмотрим первое средства усиления коммуникативного веса высказывания - инверсию. Следует различать инверсию, как стилистический прием, и инвертированный порядок слов.

При инвертированном порядке слов первое место занимает второстепенный член предложения, затем следует спрягаемая часть сказуемого, потом подлежащее и остальные члены предложения с таким же порядком слов, как и в прямом порядке слов предложения. Таким образом, коммуникативный вес высказывания смещается на начало предложения, выделяя важную для автора информацию, чтобы правильно воздействовать на собеседника.

Инвертированный порядок слов используется в немецком языке в общем вопросе. Общие вопросы образуются в немецком языке следующим образом: на первом месте стоит сказуемое, затем идет подлежащее, а после него второстепенные члены предложения. В русском языке для образования общего вопроса не всегда соблюдается инвертированный порядок слов, и при переводе общего вопроса порядок слов остается прямым, однако чтобы показать, что это вопрос, его необходимо будет выделить интонацией: Warten Sie schon lange (5)? − Вы уже давно ждете (3)?

В немецком языке инвертированный порядок слов используется и в простом повествовательном предложении при тема-рематическом движении информации: Die nächste Tür war angelehnt. Dort hatte man gehorcht (5). − Следующая дверь была приоткрыта. Там подслушивали (3).

При переводе первого предложения был сохранен инвертированный



порядок слов и переводчику не пришлось прибегать к синтаксическим трансформациям для сохранения прагматического эффекта.

Во втором предложении обстоятельство места, выраженное указательным местоимением «dort», связывает по смыслу второе предложение с предыдущим, акцентируя внимание читателя на последнем предложении. Если в первом предложении идет прямой порядок следования членов предложения, то во втором предложении он инвертированный и с начальным местоположением обстоятельства места. Неопределенное местоимение «man» занимает третье место в предложении и выполняет функцию подлежащего в образовании неопределенно-личного предложения. В отличие от немецкого языка, где необходимо употребить подлежащее, которое поможет образовать неопределенно-личную форму, в русском языке для образования неопределенно-личного предложения не требуется наличия подлежащего. Поэтому неопределенное местоимение «man» не имеет эквивалента в русском языке и не переводится. При переводе опущено неопределенное местоимение «man» в связи с несоответствием образования форм неопределенно-личных предложений.

В. А. Савченко в своей статье «Инверсия в системе экспрессивных синтаксических фигур (на материале немецкого языка)» говорит о том, что любое отклонение от фиксированного порядка членов предложения в немецком языке становится стилистически маркированным. Первое место в предложении часто обладает стилистическим потенциалом, и для тех членов предложения, которые обычно эту позицию не занимают, оно становится семантически и интонационно выделенным и производит стилистический эффект [4].

При инверсии как стилистическом приеме смысл предложения почти не меняется, но значительно изменяется экспрессивность предложения, акцентируется внимание на вынесенном в препозицию члене предложения: Ein prächtiger Junge ist dieser Michael (4)!

Видно, что в этом высказывании подчеркивается именно качество Михаэля и акцентируется это с помощью постановки определения на первое место. В экспрессивно-нейтральном предложении это бы звучало так: Michael ist ein prächtiger Junge (там же).

Качество в экспрессивно-нейтральном предложении звучит просто как констатация факта, которое не ставит задачу обратить на него особое внимание. В первом же высказывании видно восхищение и эмоционально-возвышенное состояние говорящего именно за счет постановки определения на первое место.

Также инверсия может использоваться при выделении дополнения: Den hab ich nich angerührt (5)! − Этого я не трогала (3)!

При переводе предложения была сохранена инверсия и переводчику не пришлось прибегать к синтаксическим трансформациям для сохранения прагматического эффекта.

Нами были рассмотрены три вида инверсии, когда первое место в предложении занимает инфинитив (Infinitiv), предикатив в виде наречия (Adverb) и предикатив в виде Причастия II (Partizip II), где номинальная часть сказуемого стоит на первом месте.



Infinitiv: Fortgehen will ich (6)! Adverb: Großartig ist der Erfolg (Там же). Partizip II: Montiert wird gegenwärtig das fünfte Geschoß am Hotel „Berlin-

Tourist“ hinter der Karl-Marx-Allee (Там же). Во всех трех примерах коммуникативный вес высказывания смещается на

первое место, выделяя важную для автора информацию, чтобы правильным образом воздействовать на собеседника.

Следующим средством усиления коммуникативного веса высказывания является структура с начальным местоположением глагольного индикативного сказуемого. Такая структура может сигнализировать особую эмоциональность высказывания, то есть говорящий считает информацию особо значимой, необычной, смешной, или возмутительной. В предложениях с такой структурой коммуникативный вес высказывания смещается на начало предложения, делая эту информацию особо значимой для слушателя. Порядок слов в такой структуре очень напоминает последовательность членов предложения в общих вопросах. Разница заключается в интонации при произношении или чтении и ситуации употребления.

Структура с начальным местоположением глагольного индикативного сказуемого может служить как средством усиления коммуникативного веса высказывания, так и сигналом к началу монолога.

Структура с сигналом к началу монолога: Stehe ich da an der Ecke und sehe Robert vorbeikommen (5)… Cтою я там, на углу, и вижу, как мимо проходит Роберт (3)... Здесь имеет место прагматическое указание на последующий нарративный текст, то есть на монолог. Для слушающего это установка на слушание.

Такая структура также может использоваться при введении прямой речи, например: Sagt die Mutter: «Kannst du nicht früher nach Hause kommen?».

Примеры, где та же структура служит средством усиления: Habe gar keine Lust mehr, was zu lernen (5). − Не имею никакого желания еще чему-нибудь учиться (3);

Kann ich verstehen (5). − Догадываюсь (3); Ist noch nicht das Schlechteste (5). − Это еще не самое худшее (3). В этих трех примерах, где структура с начальным местоположением

глагольного индикативного сказуемого выступает в качестве усилительного средства, видно отсутствие в некоторых предложениях исходного текста подлежащего. Однако благодаря морфологической форме немецкого глагола 1-го и 2-го лица можно без труда восстановить грамматический субъект даже без знания контекста. При переводе таких структур подлежащее обычно восстанавливается.

Во втором примере «Kann ich verstehen», где присутствует подлежащее «ich», в тексте перевода оно было опущено для придания высказыванию разговорного оттенка. В немецком языке коммуникативный вес высказывания усиливается личными формами глаголов в роли сказуемых, стоящими на первом месте в повествовательных предложениях (kann). В русском языке для сохранения коммуникативного веса высказывания пришлось оставить только Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 23


сказуемое и опустить подлежащее (догадываюсь). Еще одно средство усиления коммуникативного веса высказывания −

постпозиция подлежащего. Обычно подлежащее занимает в предложении первое место (при прямом

порядке слов) или третье место (при обратном порядке слов). Подлежащее, стоящее в конце предложения, является своего рода акцентом, результатом нарастающего напряжения. Структуры с постпозицией подлежащего можно заметить в предложениях, где присутствует формальное наречие «da».

Разберем следующий пример: Ins Bergwerk konnte er nicht wieder zurück − da waren heute schon zuviel Bergleute ohne Arbeit (5). − Вернуться на рудник он не мог − теперь там было слишком много безработных горняков (3). После предложения с инвертированным порядком слов следует предложение с постпозицией подлежащего. При переводе постпозиция подлежащего сохранена, но переводчик совершает лексическую трансформацию подлежащего «zuviel Bergleute ohne Arbeit» и переводит его как «много безработных горняков».

А в этих двух примерах акцентированы слова «die Romantik» и «das Telefon», что передано в переводе: Man kauft sie, um Geld auszugeben; und da beginnt bereits die Romantik (5)... − Их покупают, чтобы тратить деньги, и с этою уже начинается романтика (3)..; Und, da ist ja auch das Telefon (5). − А вот и телефон (3).

В представленных примерах видно, что подлежащее занимает последнее место вместо привычного первого. Таким образом автор высказываний делает акцент на подлежащее, стоящее в конце предложения, чтобы должным образом повлиять на восприятие собеседником информации. Переводчик сохраняет при переводе последнюю позицию подлежащего.

Последний рассматриваемый в данной статье синтаксический способ усиления коммуникативного веса высказывания - это нарушение рамочной конструкции.

Рамочная конструкция является отличительной особенностью немецкого предложения. Нарушение рамочной конструкции - это всякого рода вынесение за рамку. Тот синтаксический компонент, который вынесен за рамку, имеет характер уточнения, важный с прагматической точки зрения.

В следующих двух примерах этим компонентом является обстоятельство времени: Das hatte ich mir hier so angewöhnt in dem Jahr als Klavierspieler (5). − К этому я приучил себя за тот год, что был здесь тапером (3); War Lärm genug gewesen in den letzten Jahren (5). − Последние годы моей жизни были достаточно суматошливыми (3).

А в этом примере за рамку выносится косвенное дополнение: Sie war plötzlich anders geworden für mich (5). − Она разу стала для меня другой (3).

Рамка во всех случаях образована вспомогательным членом и партиципом цвай (вторым причастием): hatte ... angewöhnt; war ... gewesen; war ... geworden.

Поскольку такое явление, как рамочная конструкция, является особенностью немецкого языка и отсутствует в русском языке, то передать ее



характер будет невозможно. Коммуникативный вес высказывания, который усиливается в немецком языке нарушением рамочной конструкции, может быть передан в русском языке другим способом, например, с помощью различных переводческих трансформаций и стилистических приемов.

Таким образом, прагматический (или коммуникативный) вес высказывания формируется с помощью таких синтаксически средств, как инверсия, нарушение рамочной конструкции, начальное местоположение глагольного индикативного сказуемого, и изменение позиции подлежащего.

Именно они вызывают трудности при переводе. Заключение и выводы. Как показало исследование, существуют следующие синтаксические

средства, которые усиливают прагматический смысл и коммуникативный вес высказывания − это инверсия, нарушение рамочной конструкции, начальное местоположение глагольного индикативного сказуемого и постпозиция подлежащего. При создании автором (говорящим) текста он использует эти средства, чтобы придать тем или иным членам предложения более насыщенный эмоциональный оттенок или сместить коммуникативный вес высказывания на важную часть предложения. Это используется для выражения экспрессии, а иногда для придания тексту своего неповторимого авторского стиля.

Литература: 1. Ефремова, Т. Ф. Новый словарь русского языка [Электронный ресурс]

// http://www.efremova.info. URL: http://www.efremova.info/word/pragmatika.html#.WEPSi33Bupo (дата обращения 12.02.2015)

2. Моррис, Ч. У. Основания теории знаков [Текст] / Ч. У. Моррис // Семиотика. Сборник переводов / под ред. Ю. С. Степанова. − М. : Радуга, 1983. − С. 37 − 89.

3. Ремарк. Э. М. Три товарища [Текст] / Э. М. Ремарк; пер. И. Шрайбер. − Москва : АСТ, Астрель, 2012. − 382 с.

4. Савченко, В. А. Инверсия в системе экспрессивных синтаксических фигур (на материале немецкого языка) [Текст] / В. А. Савченко // Развитие языков и культур коренных народов Сибири в условиях изменяющейся России: материалы III Международной научной конференции, 23-25 сентября 2010 года, г. Абакан / отв. ред. Т. Г. Боргоякова. − Абакан : Издательство ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2010. − С. 201 − 208.

5. Ремарк. Э. М. Drei Kameraden [Text] / Remarque, E. M. − Спб. : КАРО, 2009. − 349 с.

6. Riesel, E. Stilistik der deutschen Sprache [Text] / E. Riesel. − Moskau : Verlag für fremdsprachige Literatur, 1959. − 467 S.

Статья отправлена: 8.12.2016 г. © Эбель Н.А.



ЦИТ: 416-035 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-035 УДК 81.25

Эбель Н. А. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ПОСЛОВИЦ НЕМЕЦКОГО И

АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ НА ПРИМЕРЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ФИЛЬМА «СВЯТЫЕ ИЗ БУНДОКА»

Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова, Абакан, пр. Ленина 94, Республика Хакасия, 655017

Ebel N.A. THE PECULIARITIES OF GERMAN AND ENGLISH PROVERBS'

TRANSLATION ON THE EXAMPLE OF THE FEATURE FILM «THE BOONDOCK SAINTS»

Katanov's Khakas State University, Abakan, Lenin prospect 94, The Republic of Khakassia, 655017

Аннотация. В данной статье рассматриваются и анализируются

переводы пословиц на примере художественного фильма «Святые из Бундока», дается определение фразеологизма, обозреваются мнения лингвистов о включении пословиц в состав фразеологии. В ходе исследования были сделаны следующие выводы: переводчику необходимо осуществить корректный перевод фразеологизмов в художественном фильме, сохранив смысл, заложенный в оригинале, чтобы не исказить восприятие зрителя.

Ключевые слова: лингвистика, перевод, фразеология, фразеологизмы, пословица.

Abstract. In this paper we describe the analyze of phraseological proverbs' translation on the example of the feature film «The Boondock Saints». The definition of the phraseological unit is given. The article observes the opinions of linguists concerning the inclusion of proverbs to phraseology. During the research we have drawn the following conclusions: the translator needs to make a correct translation of proverbs in the feature film, keeping the original meaning so as not to distort perception of the viewer.

Key words: linguistics, translation, phraseology, phraseological units, proverb. Вступление. В настоящее время изучение английского языка широко распространено не

только в нашей стране, но и во всем мире, хотя до этого особой популярностью пользовался немецкий язык в качестве изучаемого иностранного языка. За много лет в словарном запасе языков собралось большое количество устойчивых выражений с переносным значением. Впоследствии подобные выражения сформировали отдельную лингвистическую дисциплину − фразеологию, которая занимается изучением устойчивых идиоматических словосочетаний [4]. При изучении любого иностранного языка важно изучить и фразеологические единицы данного языка, которые значительно облегчат чтение как публицистической, так и художественной литературы, а умелое использование фразеологизмов в речи сделает ее идиоматичной.



Для переводчика хорошее знание иностранного языка невозможно без знания его фразеологии, особенно, если его деятельность направлена работу с художественным дискурсом, где фразеологизмы отражают эмоциональное состояние персонажей и придают их речи экспрессивный оттенок, а главная задача переводчика − верно интерпретировать высказывания на переводящем языке, не искажая оригинальный смысл.

Основной текст. Фразеологизм – устойчивое словосочетание, оборот речи, выражение,

значение которого не складывается из значений составляющих его слов [10]. Также к признакам фразеологизмов следует отнести устойчивость их состава, целостное значение и образность. Они выражают собой какую-то оценку или отношение к предмету речи [2].

Во фразеологизмах находят своё отражение культура, быт, традиции и история народа. Они могут выступать средством для обозначения некоторых предметов, процессов, свойств, ситуаций и т. д.

Так как предметом нашего исследования являются пословицы, то мы решили разобраться, относятся ли они к фразеологии.

Мнения ученых по поводу включения в состав фразеологизмов пословиц и поговорок разделились.

Лингвист В. В. Виноградова против включения пословиц и поговорок во фразеологию, так как он не включил их в состав выделенных им типов ФЕ [5]. В. П. Жуков объясняет отличие пословиц и поговорок от фразеологизмов тем, что первые имеют структуру предложения и не могут быть семантическими эквивалентами слов, их смысл передается предложением, а не словом или словосочетанием, как у фразеологизмов [8].

Точку зрения В. П. Жукова разделяют А. И. Федоров [15], Н. Н. Амосова и В. Н. Телия, хотя Н. Н. Амосова и указывает на некоторые сходства пословиц и поговорок с фразеологизмами (например, воспроизводимость) [1], а В. Н. Телия считает их связь условной, потому что «пословицы и поговорки − произведения народного творчества, запечатлевшего мудрость народа, его ценностную картину мира» и не признает воспроизводимость как важный признак принадлежности пословиц, поговорок и крылатых выражений к фразеологизмам [13].

Однако не все ученые придерживаются данной точки зрения. Многие из них считают, что в состав фразеологии должны входить не только те фразеологизмы, умеющие структуру словосочетания, но и фразеологизмы со структурой предложения.

Доктор филологических наук Н. М. Шанский включает в свою классификацию фразеологических единиц пословицы, поговорки и крылатые выражения. Они входят в группу фразеологических выражений и характеризуются как «предикативные словосочетания равные предложению» [14]. Лингвист делил фразеологизмы по их структуре на две большие группы: фразеологизмы, по структуре соответствующие предложению, и фразеологизмы, по структуре соответствующие сочетанию слов. Н. М. Шанский считал неверным со стороны других ученых включение в состав



фразеологии устойчивых сочетаний только из второй группы, поскольку и те и другие обладают двумя главными признаками: воспроизводимостью и сверхсловностью [14].

С. Г. Гаврин поддерживает идею о том, что пословицы должны быть частью фразеологии, так как они обладают следующими признаками, присущими фразеологическим единицам: воспроизводимость, семантическая целостность, общеупотребительность, постоянство компонентного состава, постоянство грамматических форм [6].

По мнению А. В. Кунина, пословицы и поговорки являются коммуникативными фразеологическими единицами, которые имеют структуру предложения [12]

Аналогичной точки зрения о включении в состав фразеологии устойчивых сочетаний слов, соотносимых как со словом, так и с предложением, придерживаются В. Л. Архангельский [3], М. И. Исаев [9] и А. И. Ефимов [7]. Они, как и А. В. Кунин, считают пословицы и поговорки коммуникативными фразеологическими единицами.

В данной работе мы придерживаемся мнения, что пословицы входят в состав фразеологии, так как они обладают важным свойством - воспроизводимостью. Они не образуются говорящим в процессе общения, а воспроизводятся как готовые единицы с постоянным значением и составом. Таким образом пословица представляется нам фразеологизмом со структурой предложения.

В качестве материала исследования были выбраны пословицы из художественного фильма «Святые из Бундока». Особенностью данных фразеологизмов является то, что они являются «неправильными», то есть созданными из двух совершенно разных фразеологических единиц. Благодаря этому они являются неординарной задачей для переводчика и представляют большой интерес для анализа нескольких существующих переводов на русском языке.

Для анализа использованы следующие фразеологические единицы: 1 – People in the glass house sink ships; 2 – A penny saved is worth two in bush; 3 – Don't cross the road if you can’t get out of the kitchen [16]. Прежде чем приступить к анализу перевода, следует разобраться, какие

фразеологизмы были использованы при создании вышеназванных фразеологических единиц.

Первое выражение «People in the glass house sink ships» образовано от фразеологизма «Those who live in glass houses shouldn't throw stones», которому в русском языке соответствуют такие фразеологические выражения, как: в чужом глазу соринку видим, в своём бревна не замечаем; не указывай на чужой двор пальцем, а то укажут на твой вилами [11]. Также это выражение может быть переведено дословно, а его образность при этом сохранится: люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросаться камнями.

Фразеологизму «Loose lips sink ships» в русском языке соответствуют: язык твой – твой враг; болтун – находка для шпиона [11].



Вторая фразеологическая единица, использованная в фильме − «A penny saved is worth two in bush», образована от выражения «A penny saved is a penny earned», которое в русском языке имеет аналог − копейка рубль бережет, и от фразеологизма «A bird in the hand is worth two in the bush», аналогом которого в русском языке является выражение − лучше синица в руках, чем журавль в небе [11].

Третий фразеологизм «Don’t cross the road if you can’t get out of the kitche»n образован от выражения «Don’t cross the road till you come to it», который в русском языке имеет частичный эквивалент – не переходи мост, пока не дошёл до него, и от сочетания «If you can't stand the heat get out of the kitchen», который в русском языке соответствует фразеологизму – взялся за гуж – не говори, что не дюж [11].

Как видно, перевод фразеологизмов из художественного фильма «Святые из Бундока» представляет собой неординарную задачу для переводчика. Для анализа были выбраны переводы фильма на русский язык от Дмитрия (Гоблина) Пучкова и на немецкий от дистрибьютора «Capelight Pictures».

Дмитрием Пучковым выражение «People in the glass house sink ships» переведено как «Болтун в своём глазу бревно не замечает». Удачный подбор частей аналоговых фразеологических единиц в переводящем языке позволил полностью сохранить образность оригинального выражения, дав понять зрителю о наличии двух разных фразеологизмов в одном.

У «Capelight Pictures» перевод фразеологизма «People in the glass house sink ships» следующий: wer im Glashaus sitzt, fällt selbst hinein. Первая часть фразеологизма такая же, как и в оригинале, потому что и английская и немецкая пословица после дословного перевода будут звучать практически одинаково. Сравним: «Those who live in glass houses shouldn't throw stones» и «Wer im Glashaus sitzt soll nicht mit Steinen werfen». А вот вторая часть скомбинированной пословицы «Wer im Glashaus sitzt, fällt selbst hinein» образована от фразеологизма «Wer anderen eine Grube gräbt, fällt selbst hinein», который почти дословно совпадает с русским аналогом «Не рой яму другому - сам в нее упадешь».

Фразеологизм «A penny saved is worth two in bush» Дмитрий Пучков перевел как «Деньги лучше, чем журавль в небе». В данном случае переводчиком также были хорошо подобраны и сведены воедино элементы фразеологизмов, аналогичных их английскому варианту, что позволило всецело справиться с переводческой задачей.

Немецкий вариант данного фразеологизма: «Wer anderen'ne Grube gräbt, hat Gold im Mund», первая часть которого состоит из пословицы, использованной в предыдущем примере, а вторая образована из пословицы «Morgenstunde hat Gold im Munde», которая соответствует русской «Утро вечера мудренее».

Фразеологическое выражение «Don’t cross the road if you can’t get out of the kitchen» имеет перевод у Д. Пучкова «Не нравится – не ешь, а вперед батьки не лезь». При переводе был выполнен поиск непрямого эквивалента, однако переводческую задачу можно считать успешно выполненной, так как сохранена языковая ситуация и образность оригинала. Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 29


«Capelight Pictures» перевели эту пословицу с английского следующим образом: «Besser'ne Taube auf'm Dach, als'ne Stumme in der Kiste». Однако в отличие от переводов двух первых составных пословиц, где каждая часть соответствовала определенной пословице в немецком языке, здесь переводчики решили передать комичность ситуации немного по-другому. Таким образом, первая часть этой комбинированной пословицы образована от «Besser ein Spatz in der Hand, als eine Taube auf dem Dach», в которой Taube означает голубь. А в пословице, использованной в фильме, это слово имеет уже другое значение - глухая. «Capelight Pictures» подошли креативно к решению переводческой задачи и образовали каламбур, связанный с омонимией слова Taube, которое противопоставлено слову Stumme - немая.

Перевод фразеологизмов является очень сложной задачей, требующей всего внимания переводчика. Для успешного выполнения переводческой задачи требуется обладать обширными знаниями культуры, истории и традиции, как языка перевода, так и переводящего языка. Из проанализированных выше примеров мы пришли к следующим выводам: при выполнении перевода на немецкий язык «Capelight Pictures» решили придерживаться той же схемы, по которой были образованы «неправильные» пословицы в оригинале на английском языке, а именно совместить две пословицы в одной. При этом можно заметить, насколько похожи некоторые пословицы английского и немецкого языка, если перевести их дословно. Перевод на русский язык Дмитрия Пучкова хоть и выполнен с учётом поиска аналогов в переводящем языке, однако отличается тем, что отступает от четкого правила, по которому были образованы пословицы на английском языке. Он использует иное переводческое решение данной задачи и проявляет фантазию. Несмотря на это, фразеологизмы из художественного фильма «Святые из Бундока» звучат на русском максимально близко по смыслу с оригиналом.

Заключение и выводы. В заключение отметим, что для осуществления корректного перевода фразеологизмов в художественном фильме переводчику следует уделять им особое внимание, так как их ошибочный перевод лишается большей части очарования оригинала и искажает или теряет смысл.

Литература: 1. Амосова, Н.Н. Основы ангийской фразеологии [Текст] / Н.Н. Амосова.

− 3-е изд. − М. : Эдиториал УРСС, 2013. − 216 с. 2. Арнольд, И.В. Лексикология современного английского языка [Текст]:

Учебное пособие / И.В. Арнольд – 2-е изд., перераб. – М. : ФЛИНТА : Наука, 2012. – 376 с.

3. Архангельский, В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Основы теории устойчивых фраз и проблемы общей фразеологии [Текст] / В.Л. Архангельский. − Ростов-на-Дону : Изд-во РГУ, 1964. − 315 с.

4. Баранов, А.Н. Основы фразеологии (краткий курс) [Электронный ресурс]: учеб. пособие / А.Н. Баранов, Д. О. Добровольский. − 2-е изд., стер. − М. : ФЛИНТА, 2014. − 312 с.

5. Виноградов, В.В. Основные понятия русской фразеологии как



лингвистической дисциплины [Текст] // Лексикология и Лексикография: избранные труды / В.В. Виноградов; отв. ред. В.Г. Костомаров − М. : Наука, 1977. − 312 с.

6. Гаврин, С.Г. Изучение фразеологии русского языка в школе [Текст]: Пособие для учителя / С.Г. Гаврин. - М. : Учпедгиз, 1963. - 151 с.

7. Ефимов, А. И. История русского литературного языка [Текст]: курс лекций / А. И. Ефимов. − М. : Изд-во Моск. ун-та, 1954. − 432 с.

8. Жуков, В.П. Русская фразеология [Текст]: Учеб. пособие / В.П. Жуков. − М. : Высшая школа, 2006. − 310 с.

9. Исаев, М.-Ш.А. Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка [Текст]: М.-Ш.А. Исаев. − Махачкала : ДГУ, 1995. − 208 с.

10. Кузнецов, С.А. Большой толковый словарь русского языка [Текст] / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. − СПб. : Норинт, 2000. − 1536 с.

11. Кунин, А.В. Англо-русский фразеологический словарь [Текст] / А.В. Кунин. − 4-е изд., переработанное и дополненное. − М. : «Русский язык», 1984. − 944 с.

12. Кунин, А.В. Курс фразеологии современного английского языка [Текст]: Уч. пос. для ин-тов и фак. иностр. яз. − 3-е изд., стереотип. / А.В. Кунин. − Дубна: Феникс+, 2005. − 488 с.

13. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты [Текст] / В.Н. Телия. − М. : Школа «Языки русской культуры», 1996. − 288 с.

14. Шанский, Н.М. Лексика и фразеология современного русского языка [Текст] : Пособие для студентов-заочников факультетов русского языка и литературы педагогических институтов / Н.М. Шанский. − Изд. 6-е. − М. : Либроком, 2012. − 272 с.

15. Федоров, А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка [Текст] / А.И. Федоров. − 3-е изд., испр.− М.: Астрель: АСТ, 2008.− 878 с.

16. Святые из Бундока [Видеозапись] / реж Т. Даффи; в ролях: Шон Патрик Фланери, Норман Ридус, Уиллем Дефо; Franchise Pictures. – М.: Союз-Видео – видеофильм, 2006. – 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM).

Научный руководитель: канд. филол. наук, доцент Тазмина А.Т. Статья отправлена: 8.12.2016 г.

© Эбель Н.А. ЦИТ: 416-083 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-083 УДК 81.25

Супрун Э.О., Пелевина Н.Н. ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КОМПЬЮТЕРНО-ИГРОВОГО

ДИСКУРСА Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова

Абакан, пр. Ленина 94, Республика Хакасия, 655017



Suprun E.O., Pelevina N.N. FUNCTIONAL FEATURES OF COMPUTER GAME DISCOURSE

Katanov’s Khakas State University Abakan, Lenin prospect 94, The Republic of Khakassia, 655017

Аннотация. В данной статье рассматриваются функциональные

особенности компьютерно-игрового дискурса. Даётся классификация жанров компьютерных игр, и рассматриваются дискурсивные стратегии применимые к ним.

Ключевые слова: Дискурс, компьютерные игры, лингвистика. Abstract. This article is devoted to the functional features of computer game

discourse. It examines the computer games genre classification and discourse strategies approachable to them.

Key words: Discourse, computer games, linguistics. Игра как одно из фундаментальных свойств человеческой культуры

является объектом изучения многих наук: философии, психологии, социологии, культурологии. Интерес современной лингвистики к понятию homoludens («человек играющий») вызван ее антропоцентрической направленностью, выдвижением вцентр лингвистических исследований проблем,связанных с человеческим фактором в языке [2; 5; 6].

С распространением компьютерных технологий в современном мире появился новый вид игры, которая протекает в сфере речемыслительного взаимодействия человека играющего с заданным ее создателями виртуальным пространством. Задача данной статьи состоит в установлении функциональных особенностей электронной видеоигры как компьютерно-игрового дискурса.

В современных лингвистических исследованиях понятийное содержание термина «дискурс» включает представления об условиях порождения и восприятия речи. В дискурсе находит отражение определенный тип социальной активности человека, он «создается в целях конструирования особого мира с помощью его детального языкового описания и является в целом частью процесса коммуникации между людьми, характеризуемого участниками коммуникации, условиями ее осуществления и ее целями» [4].

Базовым экстралингвистическим основанием для выделения дискурса компьютерной игры является игровой тип познавательно-коммуникативной деятельности человека, осуществляемой в виртуальном пространстве. Компьютерная игра дополняет общеизвестные игры с предметами, коллективные и сюжетно-ролевые игры, привлекая новой формой, но сохраняя при этом сущность игры как непродуктивного вида деятельности, мотив которой заключается не в ее результате, а в самом процессе, доставляющем удовольствие ее участникам. Получение удовольствия и приобретение нового игрового опыта, входящие в понятийное содержание концепта «игра», акцентируются разработчиками компьютерных игрв текстах, рекламирующих их продукцию, например: Самобытный мир; Продолжение легендарной серии; Уникальная боевая система; Интересные диалоги; Живой мир; Более 30 часов увлекательнейшего геймплея; Огромное количество заданий и квестов; Более



50 видов монстров и животных; Свыше 97 видов оружия; Продвинутый искусственный интеллект.

Обязательным условием участия в компьютерной игре является усвоение ее правил, которыми определяется, «что именно должно иметь силу в выделенном герою временном мире» [5]. Правила необходимы для погружения игрока в виртуальное окружение конкретной игры, они определяют как номенклатуру ролей, так и поведение, в том числе, речевое поведение участников игры. Каждый игрок должен выбрать для себя поведенческие и моральные нормы для установления модели поведения своего персонажа в мире компьютерной игры.

Знания правил приобретаются путем изучения текстовых документов, содержащих обучающую информацию, а также путем вербального и невербального общения пользователей игры, в ходе которого ее правила разъясняются с помощью языка или других условных знаков. В практической игровой деятельности происходит закрепление полученных знаний и приобретение опыта использования главного меню, содержащего управление всеми техническими сторонами данной компьютерной программы (настройки графики, звука, управления; процесс сохранения и загрузки, кнопки для начала игры или выхода из программы).

В результате моделирования фрагмента реальной действительности или конструирования вымышленной вселенной с фантастическими или фольклорными персонажами создается особый виртуальный мир компьютерной игры, называемый сеттингом (англ. setting – «обстановка», «помещение», «установка», «оправа»). Сеттинг включает время, место и обстоятельства, в которых развиваются фикциональные события. Путем моделирования отдельных периодов мировой истории формируется, например, сеттинг компьютерных игр «СССР периода Великой Отечественной войны», «Средневековая Европа», «Древняя Русь». В геймплее (игровом процессе) этих видеоигр сеттинг определяет антураж и полностью формирует визуальную, историческую и игровую составляющую. Примерами фантазийного сеттинга, включающего в себя собственную космологию, географию, историю, культуру, являются «Средиземье» Дж. Толкина, «Звездные Войны» Д. Лукаса. Следует отметить также случаи чередования разных сеттингов в одной компьютерной игре. В игровой продукции студии Westwood, выходящей под названием Comand&Conquer, действие разворачивается либо в недалеком будущем, либо в альтернативной вселенной середины XX века. Геймплей остается при этом практически неизменным, но сеттинг игры полностью меняется.

В компьютерно-игровом дискурсе, как и в любом другом, реализуется коммуникативно-прагматическая стратегия воздействия на адресата. Характер воздействия определяется той целью, которую преследуют создатели конкретной видеоигры. В зависимости от целеустановки компьютерная игра может выполнять различные функции: развлекательную, воспитательную, социализирующую, инкультурирующую, развивающую, образовательную, эстетическую. Функция развлечения является общей для всех компьютерных игр. Она направлена на то, чтобы участник игры получал удовольствие и не



терял интереса к конкретной игре. Другие функции характерны для отдельных жанров компьютерно-игрового дискурса. Игры одного жанра, выполняя одинаковые функции, имеют, как правило, сходное управление и сходную игровую механику.

Развивающую функцию выполняют игры в жанрах экшн, симулятор, квест. Жанр экшн (Action) способствует развитию навыков быстрого реагирования игрока на новые обстоятельства и ориентации в изменяющемся мире. В жанре симулятор предполагается максимальная имитация игроком действий человека в конкретной сфере социальной активности. Авиасимулятор, например, должен максимально точно воспроизвести физические особенности управления самолетом. В жанре квест (adventuregame) игроку предлагаются ситуации, для решения которых требуется приложить умственные усилия. Кроме решения головоломок здесь используются ситуации стратегического планирования для достижения победы над оппонентом, а также ситуации, требующие от игрока применения дедукции, концентрации внимания, работы с числами, запоминания определенных объемов информации.

Социализирующую функцию выполняют многие ролевые игры (RPG –RolePlayingGame), позволяющие игроку примерить на себя различные социальные роли и образы персонажей, усваивая при этом этические нормы и общечеловеческие ценности. Хотя компьютерно-игровой дискурс относится к неинституциональным формам общения, в сеттинге ролевых игр могут отражаться элементы институционального общения, которые имеют большое значение для социализации личности.

Первичной социализацией («инкультурацией») называют социализацию личности в свою родную культуру, вторичной («аккультурацией») – социализацию личности в чужую культуру [1]. Поэтому компьютерная игра, сеттинг которой имеет тематическую направленность на традиции и объекты своей или чужой культуры и содержит искусствоведческие термины, имена деятелей культуры, названия произведений искусства, выполняет инкультурирующую / аккультурирующую функцию. Такие игры могут оказывать также эстетическое воздействие, т.е. выполнять эстетическую функцию.

В некоторых играх по замыслу разработчика предлагаются исторические справки, визуализация исторических событий, объяснение законов естествознания, моделирование процесса эволюции и другая образовательная информация. Образовательную функцию выполняют также компьютерные игры, предназначенные для самостоятельного изучения иностранного языка. Обучение на основе запоминающихся образов и занимательный характер игры способствуют лучшему запоминанию лексики, активизации словаря, развитию речевых навыков и создают условия для преодоления психологического барьера на пути использования языка как средства общения [3].

Таким образом, функциональные особенности компьютерно-игрового дискурса являются следствием реализации целевых установок разработчиков видеоигр. Развлекательная функция характерна для всех компьютерных игр, другие функции варьируются от жанра к жанру, определяя речевое поведение



участников игры. Знание правил, ориентация в жанре и сеттинге конкретной игры обеспечивают им полное погружение, позволяющее получить удовольствие от игрового процесса.

Литература 1. Гришаева, А. В. Введение в теорию межкультурной коммуникации:

учебное пособие [Текст] / Л. И. Гришаева, Л. В. Цурикова. – М.: Академия, 2008. – 352 с.

2. Киселёва, И. С. Игровое начало комедий Гуго фон Гофмансталя: автореф. дисс. канд. филол. наук [Текст] / И. С. Киселёва. – М., 2002. – 24 с.

3. Кондратович, К. Ф. Использование компьютерной образовательной игры «Zu Gast zu Martin» на уроках немецкого языка [Текст] / К. Ф. Кондратович // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 4. – С. 21–25.

4. Кубрякова, Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке. Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира [Текст] / Е. С. Кубрякова. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с.

5. Хейзинга, Й. Homoludens: Опыт определения игрового элемента культуры [Текст] / Й. Хейзинга// Самосознание культуры и искусства ХХ века. Западная Европа и США. – М.; СПб.: Университетская книга, 2002. – С. 77–104.

6. Lindner, Chr. Thackerayʼs Gourmand: Carnivals of Consumption [Text] / Chr. Lindner // ModernPhilology. – 2002. – Vol. 99. – № 4. – P. 564–582.

Статья отправлена: 11.12.2016 г. © Супрун Э.О., Пелевина Н.Н.

ЦИТ: 416-084 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-084 УДК 81.25

Супрун Э.О. ДИАЛОГ КАК СПОСОБ ЯЗЫКОВОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ОБРАЗОВ

ПИРАТОВ Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова

Абакан, пр. Ленина94, Республика Хакасия, 655017 Suprun E.O.

DIALOGUE AS THE METHOD OF THE PIRATES’ CHARACTER LANGUAGE REPRESENTATION


Аннотация. В данной статье рассматривается репрезентация образов

пиратов на примере диалогов фильма «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца». В статье даётся определение понятию художественный фильм, рассматривается классификация жанров и даётся анализ использования стилистических средства на примере диалогов фильма «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца».

Ключевые слова: языковая репрезентация образов, лингвистика,



художественный фильм. Abstract. This article is devoted to the language representation of the pirates’

character through the dialogues of the movie “Pirates of the Caribbean: Dead Man's Chest”. This article gives the definition to theatrical movie, distinguishes its classification and gives the analysis of the stylistics usage on example of the “Pirates of the Caribbean: Dead Man's Chest” dialogues.

Key words: character language representation, linguistics, theatrical movie. Вступление. Художественный фильм – это произведение киноискусства, имеющее в

основе воплощённый в сценарии сюжет и интерпретируемый, режиссёром который создаётся с помощью актёрской игры, режиссёрского, операторского и прочих искусств. Синонимом художественному фильмы выступает определение – игровое кино [1].

К жанрам художественного фильма относятся: трагедия, различные виды кинокомедий, трагикомедия, драма, мелодрама, приключенческий фильм, вестерн, детектив, нуар, триллер, фильм – катастрофа, боевик, исторический фильм, фэнтези, фантастический фильм, фильм ужаса и другие [1].

Основной текст. Художественный фильм «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца»

относится сразу к нескольким жанрам: боевик, приключенческий фильм и фэнтези. Подобная мультижанровость обосновывается тем, что для данного фильма характерна напряжённая, быстро развёртывающаяся фабула характерная для всех приключенческих фильмов, многочисленные сцены стрельбы и поединков выступающие основными качествами боевика и наличие магии, а также мистических созданий, присутствие которых сразу переводит фильм в жанр фэнтези.

Образ пирата в английской литературе, в его классическом представлении в западной кинематографии характеризуется интонационными и фонетическими особенностями речи, а также употребляемыми данной прослойкой людей языковых средств, так называемого «пиратского» жаргона. Образ капитана Джека Воробья в этом случае не является уникальным, за исключением того что в угоду возрастному рейтингу, он также как и все остальные пираты в этом фильме не употребляет в своей речи брань или ненормативную лексику.

Речь Джека радикально отличается от привычного представления образа пирата. Так, например, привычный нам образ жестокого и брутального морского разбойника знакомого нам по книгам, рассказам или другим фильмам рушится при взгляде на этого персонажа. Речь Джека практически не включает в себя такие стереотипные пиратские фразы как: Walk the plank! – За борт его!; предложения и словосочетания, включающие в себя слово the Locker обозначающие конец жизненного пути; также в речи Джека практически не отражены императивные фразы, связанные с судоходством как, например Brace the Foreyard! – Брасы к Фока рее! Из-за его плохой дикции все его команды, как правило, оглашает его старпом.

Однако, несмотря на отсутствие или редкое присутствие



вышеперечисленных элементов, можно, тем не менее, смело заявить, что образ пирата, с лингвистической точки зрения, удался благодаря интонационным и фонетическим особенностям данного персонажа. Так, например, вышеупомянутая плохая дикция, вкупе с интонационными особенностями, которые едва ли можно было бы передать с помощью текста, и виртуозным владением языка, создают перед нами образ некоего беззаботного пройдохи, который стал капитаном, лишь благодаря своей харизме и невероятному везению.

В противовес капитану Джеку Воробью, Дейви Джонс являет собой образ истинного капитана и командира морских разбойников, которой к тому же еще имеет и мистическое происхождение. В отличие от многих других персонажей этого фильма, которые по происхождению своему являются выходцами либо из Испании, либо из Англии или колоний этих стран, Дейви Джонс на их фоне выделяется ярко выраженным шотландским акцентом.

Помимо этого речь Дейви Джонса на фоне многих других персонажей выделяется обилием языковых средства относящихся к религиозной тематике, а конкретно к тематике жизни после смерти. Так, например, в самой первой сцене, где он появляется в данной ленте, им в изобилии используются такие слова и словосочетания как: dark abyss, all your deeds laid bare, all your sins punished, afterlife, postpone the judgment. В сочетании с интонацией использование подобных языковых средств создает перед нами образ посредника между нашим миром и миром после смерти, что всецело отражает сюжетное и ключевое значение этого персонажа во всей трилогии.

Дейви Джонс также предстаем перед нами в образе истинного капитана своего корабля и команды. Он единственный, кто может отдавать команды на своём корабле, а команда готова без раздумий выполнить любое его распоряжение. В отличие от Джека, который является капитаном лишь за счёт своей харизмы, Дейви Джонс обладает непререкаемым авторитетом, командирским голосом, и опытом выходов в море длинной в несколько человеческих жизней. Эти качества в целом и формируют его образ как жестокого, самоуверенного капитана который к тому же имеет и мистическое происхождение, и которого судьба толкнула на многие преступления, главное из которых сделало его таким, каким он предстает нам в фильме – хтоническим осьминогоподобным получеловеком.

Для анализа были выбраны сцены в трюме «Жемчужины», первой встречи между Джеком и Дейви Джонсом и заключительная сцена в доме Тиа Дальмы. Выбор этих сцен обоснован тем, что они позволяют, не просматривая весь фильм, дать чёткую характеристику персонажам и наиболее полно отражают стилистические особенности и приемы, используемые при создании персонажей.

Диалог №1 (Сцена в трюме «Жемчужины» между Прихлопом и Джеком). -You made deal with him too, Jack. He raised the Pearl from the depths for you,

13 years, you’ve been her captain. -Technically… -Jack, you won’t be able to talk yourself out of this. The terms what applied to



me apply to you as well – one soul bound to crew 100 years upon his ship. -The Flying Dutchman already has a captain… -Thenit’sthe lockerfor you! Jones’sterrible leviathan will find you and drag the

Pearl back to the depths and you along with it. В ходе анализа этого диалога был выявлен следующийстилистический

прием: эвфемизм Эвфемизм the locker for you. Прихлоп использует в своей речи данный

прием, языковой перифраз, свидетельствующий о приближающийся смерти, конце жизненного пути, кончине, тем самым напрямую показывая Джеку, что при невыполнении им условий ранее заключенной сделки, дни его будут сочтены. Помимо прочего данная фраза относится к английскому пиратскому морскому жаргону.

Диалог №2 (Сцена на «Жемчужине» между Джеком и Дэйви Джонсом). -You have a debt to pay. You’ve been captain of the Black Pearl for 13 years.

That was our agreement. -Technically I was only captain for two years, then I was mutinied upon. -Then you were a poor captain but a captain nonetheless. Have you not

introduced yourself all these years as Captain Jack Sparrow? -You have my payment. One soul to serve on your ship. -One soul is not equal to another. -Aha! We’ve established my proposal is sound in principle. Now we’re haggling

over price. -Price? -Just how many souls do you think my soul is worth? -One hundred souls. Three days. -You’re a diamond, mate. Send me back the boy. I’ll get started right off. -I keep the boy. A good-faith payment. That leaves you only 99 more to go. -Have you not met Will Turner? He’s noble, heroic, a terrific soprano. Worth at

least four.Maybe three and a half. And did I happen to mention… he’s in love? With a girl.Due to be married.Betrothed. Dividing him from her and her from him would only be half as cruel as actually allowing them to be joined in holy matrimony. Eh?

-I keep the boy. 99 souls. -But I wonder, Sparrow, can you live with this? Can you condemn an innocent

man, a friend, to a lifetime of servitude in your name while you roam free? -Yep. I’m good with it. Shall we seal it in blood? I mean ink. -Three days. В ходе анализа этого диалога были выявлены следующие стилистические

приемы: ирония, метафора, эпитет. Ирония. have you not introduced yourself all these years as Captain Jack

Sparrow? Здесь Дейви Джонс, очевидно, насмехается над привычкой Джека постоянно величать себя капитаном Джеком Воробьем.

Метафора you’re a diamond, mate. В данном случае Джек Воробей даёт позитивную характеристику Дейви Джонсу, сравнивая его тем самым с бриллиантом (золото в переводе.).

Эпитет good-faith. Данное словосочетание многократно усиливает



положительную характеристику к слову payment. Ирония that leaves you only 99 more to go.Данной фразой Дейви Джонс

иронизирует над количеством душ, которые ему должен отдать Джек. Диалог №3 (Заключительная сцена фильма. Дом Тиа Дальмы). -Against the cold and the sorrow. It’s a shame. I know you’re thinking that with

the Pearl you could have captured the devil and set free your father’s soul. -Doesn’t matter now. The Pearl is gone, along with its captain. -Aye. And already the world seems a bit less bright. He fooled us all right till the

end, but I guess that honest streak finally won out. To Jack Sparrow! -Never another like Captain Jack. -He was a gentleman of fortune, he was. -He was a good man. -If there was anything could be done to bring him back… Elisabeth. -Aye. -Aye. -Aye. -Aye. -Yes. -Aye. -Would you do it? What would you… What would any of you be willing to do?

Would you sail to the ends of the Earth and beyond to fetch back witty Jack and him precious Pearl?

-All right. But if you go and brave the weird and haunted shores at world’s end, then you will need a captain who knows those waters.

-So tell me, what’s become of my ship? В ходе анализа этого диалога были выявлены следующие стилистические

приемы: эпитет, сравнение и метафора. Эпитет a bit less bright на языке оригинала данное словосочетание

явственно указывает на блеклость мира после кончины Джека Воробья. Сравнение never another like Captain Jack. В этом случае команда

трагически заключает, что им больше никогда не сыскать такого капитана как Джек.

Эпитет a gentleman of fortune, he was. Один из матросов Джека этой фразой даёт лестную характеристику своему ныне почившему капитану.

Метафора to the ends of the Earth, на данном этапе беседы Тиа Дальма спрашивает готова ли команда отправиться на край света для спасения своего капитана, имея на самом деле ввиду потусторонний мир.

Эпитет hauntedshores этим определением Тиа Дальма явственно даёт понять всю серьёзность грядущего путешествия в то же время даёт нелестную характеристику местам, куда героям предстоит отправиться.

Для флибустьеров Нового Света, как и почти для всех остальных представителей подобной криминальной прослойки было характерно обильное использование стилистических средства, в особенности таких как: метафора, эвфемизм, эпитет, сравнение и, конечно же, ирония. Подобные выражения придавали определенное очарование их образу жизни, или давали объяснение



вещам, прямое значение которых имело не самый нелицеприятный оттенок, а также возможно могло дать оправдание их деятельности.

Заключение и выводы Как видно из предоставленных выше примеров, проанализированные

диалоги изучаемого фильма относительно богаты использованием стилистических средств и более того задействуют практически все подобные языковые средства выражения. Подобная закономерность кроется непосредственно в тематике фильма, а конкретно представлении быта пиратов и прямом воплощении их фольклора

Литература: 1. Гальперин, И.Р. Стилистика английского языка [Текст] / И.Р. Гальперин.

- М.: Высшая школа, 1971. – 200 с. (дата обращения 06.11.2016) 2. Юткевич, С. И.. Художественный фильм [Текст] // Кино:

Энциклопедический словарь — Москва: Советская энциклопедия, 1987. — 640с.(дата обращения 06.11.2016)

3. Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца [Видеозапись] / реж. Г. Вербински; в ролях: Д. Депп, О. Блум, К. Найтли; Walt Disney Pictures. – М.: ВС трейд, 2006. – 1 электрон.опт. диск.(дата обращения 06.11.2016)

Статья отправлена: 11.12.2016 г. © Супрун Э.О.

ЦИТ: 416-085 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-085 УДК 81.25

Супрун Э.О. ПЕРЕВОД КИНОДИАЛОГА НА ПРИМЕРЕ ФИЛЬМА «ПИРАТЫ

КАРИБСКОГО МОРЯ: СУНДУК МЕРТВЕЦА» Хакасский государственный университет имени Н.Ф. Катанова

Абакан, пр. Ленина 94, Республика Хакасия, 655017 Suprun E.O.

THE TRANSLATION OF MOVIEDIALOGUE ON THE EXAMPLE OF «PIRATES OF THE CARIBBEAN: DEAD’S MAN CHEST»


Аннотация. В данной статье рассматривается теория перевода

кинодиалога и производится переводческий анализ кинодиалога фильма “Пираты Карбиского моря: Сундук мертвеца”.

Ключевые слова: Кинодиалог, перевод, лингвистика. Abstract. This article is devoted to the translation theory of the movie dialogue

and gives the translational analysis of the “Pirates of the Caribbean: Dead’s Man Chest” movie dialogue.

Key words: Movie dialogue, translation, linguistics. Вступление. Кино - и видеопродукция приобрела огромную популярность



среди людей всех групп и возрастов. Благодаря средствам человеческого прогресса появляется возможность смотреть фильмы разных режиссеров, разных стран и на разных языках, как с переводом, так и без него. Основным объектом перевода фильмов является, как правило, устная речь персонажей. Особенности перевода устной речи привлекают внимание разных исследователей уже в течение нескольких десятков лет. Их изучением занимаются не только лингвисты, определяющие понятия и особенности строения речи, но и психологи, изучающие их как социальное явление.

Основной текст Приступая к переводу фильма переводчик, в первую очередь, выступая в

качестве зрителя, является его своеобразным интерпретатором воспринимаемого. Для правильной декодировки экранного действия ему требуется обладать целой совокупностью кодов, обладать жизненным опытом, приобретение которого продолжается постоянно: ему требуется знать, как люди выражают свои чувства, какими жестами обмениваются при встрече или прощании, каковы приметы принадлежности к той или иной профессии и т.д. Всеми этими качествами обеспечивается адекватность понимания поступающей с экрана информации. Восприятие кинофильма, ровно, как и восприятие любого другого произведения искусства является сложным процессом формирования в воображении зрителя-переводчика зрительных и звуковых образов. Соответственно, последний творчески воспринимает поступившую через фильм информацию и одновременно дополняет её собственным приобретенным жизненным опытом при этом, рискуя выйти за рамки авторского замысла.

По мнению В. Е. Горшковой, переводчику не следует ограничиваться тем, что лежит на поверхности. Для адекватного перевода кинодиалога он должен вникать в «потаенную мысль» фильма. В этой связи, переводчику, как и зрителю, необходимо обладать талантами мыслителя, и художника, и критика. Во время непосредственного восприятия преобладает художник, который способен охватить произведение в целом, пережить его эмоционально, не расчленяя на составные части [1]. Только лишь, после просмотра и осмыслении увиденного активно включается мыслитель и критик, начинающие анализировать увиденное. На последнем же этапе переводчик выступает как творец, поскольку «воспринимающий художественное произведение субъект, хочет он этого или нет, в силу уже самого акта восприятия участвует в художественном творчестве, дополняя, конкретизируя и тем самым видоизменяя созданные и воплощенные художником в произведении образы» [2].

Как видно, переводчик интерпретирует текст кинодиалога в его широком экстралингвистическом контексте, в качестве которого выступает видеоряд. Ни один из других видов перевода, кроме перевода в кино, не располагает контекстом столько высокой степени информативности.

Для анализа кинодиалога была выбрана заключительная сцена фильма «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца».

-Against the cold and the sorrow. It’s a shame. I know you’re thinking that with



the Pearl you could have captured the devil and set free your father’s soul. -Средство от холода и печали. Очень жалко. Я знаю, на «Жемчужине» ты

хотел одолеть дьявола и освободить душу отца. Перевод выполнен буквально за исключением добавления слова средство

в первом предложении. -Doesn’t matter now. The Pearl is gone, along with its captain. -Что теперь хотеть. «Жемчужины» нет, ровно, как и капитана. В первом предложении использован антонимический способ перевода. Во

втором опущено местоимение its выражающее принадлежность «Жемчужины». -Aye. And already the world seems a bit less bright. He fooled us all right till the

end, but I guess that honest streak finally won out. To Jack Sparrow! -Да. И после этого мир как-то потускнел. Ему до последнего часа

удавалось нас обманывать, но честность все же взяла верх. За Джека Воробья!

Высказывание переведено буквально. -Never another like Captain Jack. -Никто не сравнится с ним. -He was a gentleman of fortune, he was. -Он был джентльменом удачи. -He was a good man. -Он был добряк. Высказывания переведены буквально с учётом семантики оригинала. -If there was anything could be done to bring him back… Elisabeth. -Если бы можно было вернуть его… Элизабет. Перевод выполнен буквально. -Would you do it? What would you… What would any of you be willing to do?

Would you sail to the ends of the Earth and beyond to fetch back witty Jack and him precious Pearl?

-Вернуть Джека? Ну, а ты хочешь… На что вы готовы ради этого? Вы согласны идти на край света и дальше, чтобы вернуть красавца Джека и его «Жемчужину»?

В данном высказывании активно используются приемы конкретизации в первом и втором предложениях. В третьем предложении наблюдается опущение словосочетания him precious, так как, при дословном переводе высказывание на русском языке не влезло бы в рамки хронометража.

-Aye. -Да. -Aye. -Да -Aye. -Да. -Aye. -Да -Yes. -Да



-Aye. -Да В оригинале видно, что все члены команды Джека в качестве

подтверждения используют слово Aye. Такое употребление особенно характерно для моряков, которые используют его как синоним слову Yes. Но Элизабет, которая не является носителем морского жаргона употребила привычное для неё yes. В связи с отсутствием в Русском языке подобных особенностей при переводе они опускаются.

-All right. But if you go and brave the weird and haunted shores at world’s end, then you will need a captain who knows those waters.

-Хорошо. Но чтобы достигнуть удачи и не сгинуть самим в тех жутких морях, вам потребуется капитан опытный и легендарный

В оригинале Тиа Дальма в открытую говорит, что героям придётся отправиться по ту сторону жизни, чтобы вызволить Джека и что команде понадобится капитан, который знает те (мёртвые) воды. В отечественном же варианте сохраняется интрига того куда герои отправятся в своем следующем приключении. В предложении использован антонимический способ перевода.

-So tell me, what’s become of my ship? -Ну, скажите мне, что стало с моим судном? Предложение переведено буквально. Наиболее частыми переводческими приемами, используемыми в

приведенном кинодиалоге, являются: опущение, замена, добавление, генерализация, конкретизация и антонимический перевод. Умелое использование которых, позволяет максимально передать на русский язык семантику и стиль оригинала.

Заключение и выводы. Таким образом, видно, что для выполнения адекватного перевода данного

фильма, переводчику следует разобраться в характерах прописанных персонажей, обладать знаниями для вычленения и сохранения в переводе стилистических единиц, также обладать знаниями о морской культуре, а если конкретнее то культуры пиратовXVIII века, а также знаниями о мифологии и фольклоре.

Литература: 1. Горшкова, В.Е. Процессоориентированный подход у переводу

кинодиалога (на материале современного французского кино) [Текст]: дисс. док.филол. наук : 21.02.2007/ В.Е. Горшкова. – Иркутск, 2007. – 101 с.

2. Ефимов, Э.М. Замысел фильма зритель [Текст] / Э.М.Ефимов. - М.: Искусство, 1987. - 270 с.

3. Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца [Видеозапись] / реж. Г. Вербински; в ролях: Д. Депп, О. Блум, К. Найтли; Walt Disney Pictures. – М.: ВС трейд, 2006. – 1 электрон.опт. диск.

Статья отправлена: 11.12.2016 г. © Супрун Э.О.



ЦИТ: 416-094 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-094 УДК 811.161.2'37:659.113.7:640.4

Чуланова Г.В., Артюх В.В. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧНІ ОСОБЛИВОСТІ ПОРІВНЯЛЬНОЇ РЕКЛАМИ

ЗАКЛАДІВ ШВИДКОГО ХАРЧУВАННЯ Сумський державний університет,

Суми, Римського-Корсакова 2, 40030 Chulanova G.V., Artiukh V.V.

LEXICO-SEMANTIC PECULIARITIES OF COMPARATIVE ADVERTISING OF FAST FOOD RESTAURANTS

Sumy State University, Sumy, Rymskogo-Korsakova 2, 40030

Анотація. У даній роботі розглядається явище порівняльної реклами та

лексико-семантичні особливості її функціонування у процесі комунікації. Дослідження реклами закладів швидкого харчування зумовлена спрямованістю сучасної лінгвістики на вивчення проблеми полісеміотичного характеру комунікації, вираження вербального компоненту в комунікативному просторі, що спричиняють необхідність наукового осмислення особливостей реклами закладів, яку репрезентовано вербальними та невербальними одиницями. Дана робота досліджує такі лексико-семантичні особливості, як розмовне написання, гру слів, телескопію, оказіоналізми, цільове неправильне написання антропонімів.

Ключові слова: реклама, порівняльна реклама, прагматика, адресат, адресант.

Abstract. In this paper we analyze phenomenon of comparative advertising and lexico-semantic features of its operation in the communication process. The research of fast-food advertisement is determined by focus of study of modern linguistics on the study of polysemiotic nature of communication, expression of verbal component in the communicative space. These problems cause the relevance of scientific understanding of fast food restaurant advertising peculiarities, which are represented by verbal and nonverbal units. This paper makes a study of such lexico-semantic peculiarities as colloquial spelling, pun, blending, nonce words, purposeful misspelling of anthroponyms.

Key words: advertisement, comparative advertising, pragmatics, locutionary target, locutionary source.

Вступ. Успішна діяльність будь-якого підприємства залежить від того чи здатне воно створити конкурентні переваги на ринку. Саме таку можливість частково надає реклама. Як зазначає Філіп Котлер, реклама – це будь-яка оплачувана замовником форма неособистого представлення та просування ідей, товарів або послуг [1]. На сьогоднішній день, актуальність реклами не викликає жодних сумнівів, тому що саме вона грає вирішальну роль в розвитку ринкової економіки та є її важливим елементом. Реклама є зв’язуючою ланкою у спілкуванні виробника та споживача. Залежно від сфери поширення продукції



та споживача, на якого вона орієнтована, кожна рекламна компанія має свою лексико-семантичну специфіку.

Метою дослідження є виявлення лексико-семантичних особливостей побудови рекламних текстів. Об’єктом дослідження є реклама закладів швидкого харчування, предметом – її лексико-семантичні особливості.

Виклад основного матеріалу. Феномен реклами є складним і багатогранним, що ускладнює виведення

однозначного визначення. Умовно різні визначення можна віднести до двох груп.

До першої групи відносяться визначення реклами як діяльності. Так, тлумачний словник подає таке визначення: «Реклама – це популяризація товарів, видовищ, послуг тощо з метою привертання уваги покупців, споживачів, глядачів, замовників та ін.» [9, c. 1023]. І А. Кутлалієв і О. Попов під рекламою розуміють «деякий інноваційний процес, інвестування у свідомості людей» [2, c. 92].

У другій групі визначень реклама розглядається як повідомлення, що представляє до уваги аудиторії певний продукт або явище. О. В. Ребрій дає визначення рекламі як «функціональному різновиді дискурсу, головною особливістю якого є об’єднання інформативності й експресивності, спрямоване на реалізацію прагматичного впливу на реципієнта» [3, c. 41]. Для дослідження, що ми будемо проводити у цій статті, цікавою є саме друга група.

Користувачами мови з точки зору прагматики тексту є учасники комунікативного акту – адресант, тобто суб’єкт, що відправляє інформацію і адресат – той, хто її отримує. Між ними діє повідомлення, тобто матеріалізована у мовну форму інформація. Досягненням прагматичного ефекту будь-якого рекламного повідомлення вважається відповідна дія, до вчинення якої стимулювали адресата (в нашому випадку придбання продукції саме цього закладу).

Проте не всі рекламні повідомлення спрямовані суто на стимулювання попиту на рекламовану продукцію або послуги. Вона може мати і прямо протилежні цілі – взяти під сумнів якість товарів виробництва конкуруючої компанії. Таке явище в англомовному рекламному дискурсі отримало назву “Comparative advertising” або “advertising war” («порівняльна реклама» або «рекламна війна») – це такий вид реклами певної продукції або послуги, у якій цілеспрямовано вживається назва бренду конкурента з метою порівняти та показати, що останній значно уступає бренду, що рекламується [4]. Порівняльна реклама може прямо або непрямо порівнювати бренди, бути позитивною або негативною і має на меті «асоціювати або знайти різницю між двома конкуруючими брендами» [7]. У Сполучених Штатах законами, що контролюють порівняльну рекламу, управляє Федеральна Торгова Комісія (Federal Trade Commission). Дана організація стверджує, що даний вид реклами може піти на користь споживачам за умови, що порівняння є чітко виділеним та правдивим.

Конкуренція існує на будь-якому ринку не залежно від сфери виробництва. І звичайно наймасштабніші «битви» проходять саме у США– батьківщині



бургерів та швидкого обслуговування (так званого «фастфуду»). Фастфуд (англ. fast «швидкий» і food «їжа») відомий у нас як швидке харчування – харчування зі зменшеним терміном вживання та приготування їжі, зі спрощеними або взагалі відсутніми столовими приборами чи поза столу. Найпершим рестораном такого типу став «White Castle», відкритий у штаті Канзас аж у 1916 році.

До вербальних особливостей порівняльної реклами можна віднести використання такого лексичного прийому як каламбур або гра слів у рекламному тексті може бути підкріплено таким прикладом як білборд випущений компанією Burger King з написом “Big Mac? More like a Medium”. Поряд зображені два бургери, один виробництва ВК, що є відчутно більшим за свого конкурента справа виробництва McDonald’s. Рекламодавець використовує слово “big” і як торгову назву виготовленої за власним рецептом продукції конкурента, так і в значенні «великий», яким він зовсім не здається у порівнянні з відповідною йому продукцією Burger King.

Цікаву нішу на ринку фастфуду зайняла й інша мережа – Chick-Fil-A. Компанія нібито порівнює себе одразу з усіма закладами одночасно, вимагаючи споживачів взагалі відмовитися від споживання у їжу яловичини та перейти повністю на курку. У своїй рекламній компанії “Eat More Chikin”, що була випущена ще 16 років тому і досі приносить прибутки, Chick-Fil-A активно користується таким лексичним прийомом як розмовне або нелітературне написання (англ. – colloquial spelling) чи ж просторіччя також спричинене соціальною групою, на яку спрямовує свою рекламну компанію мережа закладів швидкого харчування. Вже сама по собі назва компанії є звуковим написанням словосполучення “chicken fille” (з англ. «куряче філе»), що і є основною продукцією даної ланки закладів швидкого харчування. Даний прийом використовується у рекламних для передачі нестандартних діалектів та ідіолектів, часто, щоб створити враження неписемності або розумових вад розвитку. Цей термін був вперше використаний Дж.Ф. Краппом на позначення техніки використання нестандартної орфографії, що вказує на те, що мова персонажа в цілому є діалектною, іноземною або неосвіченою [6]. Ця форма нестандартного написання відрізняється від інших тим, що різниця у написанні не вказує на різницю у вимові слова. У такому випадку вимова має збігатися зі стандартною, що властива правильно написаному відповідному слову (is = [ˈiz] = iz, chicken = [ˈtʃɪkɪn] = chikin). Це говорить про те, що персонаж має такий рівень неосвіченості, при якому він не тільки неправильно пише, а й вживає слова.

Таким незвичним способом написання слів (iz, brekfust, chikin, burgerz, loserz, sayin, weer, til, awesom, donkees, elefunts тощо) компанія привертає увагу своєї цільової аудиторії: простих жителів центральних та південних штатів (так звані “rednecks” – з англ. «червоношиї» – просторічна назва жителів сільської глибинки), що надають перевагу фізичній праці на фермі, а ніж отриманню повноцінної та якісної освіти. Побачивши такий шалений успіх, Chick-Fil-A налагодила регулярний випуск подібних постерів. Так, наприклад, у світ з’явилися наступні невідповідні нормам правопису рекламні тексти: “Beef iz sketchy”, “Skip beef not brekfust”, “Eat chikin or no dessert 4 U”, “Burgerz R 4



loserz. I’m just sayin”, “Lose that burger belly”, включаючи навіть провокаційні, типу “Weer not bathing til U eat chikin”. У якості рекламної компанії вони також використовують і м’які іграшки з прикріпленими до них записками “Chikin is awesom Babee”, та парад пластикових корів ростом з людину з плакатами “Eat Mor Chikin”, влаштовуючи ніби акцію протесту проти вживання яловичини. Дана мережа закладів навіть випустила серію плакатів та листівок спеціально до передвиборчої гонки: “Donkees. Elefunts. Chikin”(прим.: “donkey” – прізвисько демократичної партії США; “elephants” – прізвисько республіканської партії США).

Іншим представником закладів швидкого харчування, що активно використовує лексичні прийоми у своїх рекламних текстах є Dunkin’ Donuts (далі DD). У намаганні обійти конкурента у своїй рекламній компанії DD вдається до прийому телескопії у назві одного зі своїх фірмових напоїв – Dunkaccino – унікальне поєднання кави та присмаку гарячого шоколаду. Компанія навіть запросила Аль Пачіно стати обличчям нової продукції (у відеоролику він стверджує: “My name is not Al anymore. It’s Dunk. Dunkaccino.”) [10]. Об’єднуючи назву самої мережі з традиційною італійською назвою гарячого кавового напою, DD створює власний оказіоналізм (англ. – nonce word) на позначення унікального продукту, який ви не зможете спробувати ніде, окрім закладів саме цієї мережі.

На відміну від DD, Starbucks рекламує себе в основному як продавець напоїв, який відповідає вимогам тих, хто хоче почитати, відпочити та насолодитися розмовою з друзями за чашкою смачного напою. Зазвичай, їх цільовою аудиторією є люди, готові переплатити за якість та бренд. Саме це і стало причиною висміювання даних кав’ярень з боку конкурента.

Розглядаючи маркетингові стратегії даних компаній, не можна не помітити, що стратегія Dunkin’ Donuts є більш агресивною в плані реклами власної продукції за рахунок протиставляння її продукції конкурента. Офіційно DD оголосили «рекламну війну» у сфері кавового бізнесу в 2006 році, випустивши рекламу проти свого основного конкурента – мережі кав’ярень Starbucks – що висміювала тенденцію останніх перетворювати назви своїх напоїв на незрозумілі слова. Невеликий рекламний відеоролик стверджує, що намагаючись вимовити всі ці назви (Dolchehalfcaflattechinomochadueavequa), відвідувачі вирішують, що це напевно написано на «фріталійській» мові: “Is it French? Or is it Italian? Perhaps Fritalian.” (“Fritalian” – телескопія від слів «французький» та «італійський») [11]. На довершення, щасливий клієнт Dunkin’ Donuts проголошує : “Delicious lattes from Dunkin' Donuts. You order them in English”, що є явним посиланням на надто складні назви напоїв їх конкурента. Реклама висміює назви розмірів стаканів, у яких подаються напої у кав’ярнях Starbucks – grande та venti – що у свою чергу мають відповідати середньому та великому розміру (“grande” – з італ. «великий», “venti” – «20»).

Проте найцікавішим є цільове неправильне написання антропонімів, що вигадуються самими бариста цієї мережі закладів. Справа в тому, що коли ти замовляєш будь-який напій саме у цих кав’ярнях, у тебе мають запитати твоє ім’я, щоб потім записати його на твоєму стаканчику і гучно виголосити його,



коли твоє замовлення буде приготоване. Але тут і починається найцікавіше. Інтернет переповнений фотографіями неправильного написання імен людей, що зробили замовлення у Starbucks: тут і Pawl замість Paul, Juckilyn замість Jacqueline, Sailor замість Taylor, Alien замість Ariel, Marbra замість Barbara та навіть Cark замість Mark with a “C” [12]. Ці імена доволі прості та знайомі усім, тому стає очевидно, що це вже стратегія компанії. Справа в тому, що кожного разу, коли людина бачить своє ім’я написане з помилкою, це має викликати в неї якісь емоції: злість, засмучення або ж найчастіше сміх. Тоді людина робить фото свого стаканчику з іменем та, звичайно ж, з емблемою Starbucks, викладає її у всі соціальні мережі, що їй доступні та відпускає у вільне плавання просторами інтернету, де її можуть побачити мільярди людей.

Таким чином популярність компаній зростає, хоч і за рахунок насміхання. Деякі люди ходять до цієї кав’ярні кожного разу, аби лише подивитися, яким ще чином працівники закладу зможуть модифікувати їх імена. А якщо якась відома людина завантажить на свою офіційну сторінку фотографію подібного характеру, тоді мільйони його шанувальників по всьому світу побачать, що він надає перевагу саме мережі цих закладів, та ще й регулярно там буває, що дає фанатам можливість нарешті зустрітися зі своїм кумиром саме в одній з кав’ярень Starbucks. Виходить така собі безкоштовна, але тим не менш дієва реклама.

Висновки та перспективи подальшого дослідження. Дослідження рекламних компаній закладів швидкого харчування

всесвітньо відомих брендів показало, що кожний виробник використовує свій особливий набір лексико-семантичних елементів задля досягнення свого власного комунікативного ефекту. Було розглянуто цілий ряд відео та фото матеріалів, що застосовували такі вербальні особливості, як просторіччя, оказіоналізми та неправильне написання антропонімів.

Ми вважаємо перспективним вивчення та аналіз невербальних засобів передачі інформації та їх взаємодія з вербальними засобами у текстах реклами.

Література: 1. Котлер Ф., К.Л. Келлер, А.Ф. Павленко та ін. Маркетинговий

менеджмент: підручник. – К. : Видавництво «Хімджест», 2008. –– 720 с. 2. Кутлалиев А. Эффективность рекламы : [уч. пособ.] / А. Кутлалиев,

А. Попов. –– [2-е изд.]. –– М. : Эксмо, 2006. –– 416 с. 3. Ребрій О. В. Прагматичний аспект перекладу рекламних текстів /

О. В. Ребрій // Вісник Харківського національного університету ім. В. Н. Каразіна. –– 2003. –– № 609. –– С. 41–45.

4. Beard F. Comparative Advertising Wars: An Historical Analysis of Their Causes and Consequences // Journal of Macromarketing. –– 2010. –– 30 (3). –– 270 p. –– 286.doi:10.1177/0276146710372222.

5. Bolinger Dwight L. Visual Morphemes // Language. –– 1946 –– 22 (4): 333 – 340, doi:10.2307/409923, JSTOR 409923.

6. Krapp George P. The psychology of dialect writing. [Електронний ресурс] –– Режим доступу : http://qoo.by/Jyt.



7. Mills B. Comparative advertising: should it be allowed? // European Intellectual Property Review. –– 1995. –– Vol. 17, No. 9. –– pp. 417–430.

8. Villafranco J. E. Devoted to Intellectual Property Litigation & Enforcement // Woltens Kluwer Law & Business, Aspen Publishers, 2010. –– Vol. 16, No. 1.

9. Великий тлумачний словник сучасної української мови / [уклад. і голов. ред. В. Т. Бусел]. –– К.; Ірпінь : ВТФ «Перун», 2003. –– 1440 с.

10. Access mode : https://www.youtube.com/watch?v=AeLuQQH1OHA. 11. Access mode : https://www.youtube.com/watch?v=r2y_GwKzxck. 12. Starbucks Definitely Knows How to Spell Your Name [Electronic resource]

/ The hustle. – Access mode : http://thehustle.co/starbucks-misspells-names-on-purpose.

Стаття відправлена: 12.12.2016 р. © Чуланова Г.В., Артюх В.В.

ЦИТ: 416-120 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-120 УДК 811.161.2

Кучман І.М. НЕСПЕЦІАЛІЗОВАНІ ЗАСОБИ ВИРАЖЕННЯ КАУЗАТИВНИХ

ВІДНОШЕНЬ В СУЧАСНІЙ УКРАЇНСЬКІЙ МОВІ Хмельницький національний університет, Хмельницький, Інститутська 11, 29016

Kuchman I.M. UNSPECIALIZED MEANS OF EXPRESSING CAUSATIVE RELATIONS IN

MODERN UKRAINIAN LANGUAGE Khmelnytskyi National University,

Khmelnytskyi, Instytutska 11, 29016

Анотація. В роботі розглянуто неспеціалізовані засоби вираження каузативних відношень, схарактеризовано контекстуальні, імпліцитні та периферійні засоби представлення причиново-наслідкових відношень.

Ключові слова: каузативність, категорія каузативності, каузативні відношення, каузативна семантика, причиново-наслідкова зумовленість.

Abstract. The article deals with the unspecialized means of expressing causative relations, the paper characterizes contextual, implicit and peripheral means of representing cause-and-effect relations.

Key words: causativity, category of causativity, causative relations, causative semantics, cause-and-effect relations.

Останнім часом у лінгвістиці загалом і в українському мовознавстві зокрема зростає науковий інтерес до вивчення універсальних мовних категорій. Об’єктом уваги дослідників стає функціональний діапазон граматичних форм різних класів слів, які репрезентують поняттєвий зміст реалій об’єктивної дійсності, таких, як простір, час, причина, наслідок, мета, умова та ін. [1]. До таких категорій належить каузативність як універсальна категорія, яку трактують в аспекті логіко-філософського, онтологічного та лінгвістичного



вияву її семантики. В українській мові каузативність представлена системою різнорівневих одиниць, які втілюють семантику поняттєвої категорії причиновості в різних її виявах.

Теорія опису лексико-граматичних явищ на засадах функціонально-семантичної теорії передбачає наявність різнорівневих засобів вираження, які посідають неоднакове за значущістю місце [2]. Так, для структури функціонально-семантичної категорії каузативності притаманні значення центру і периферії. Центр утворюють найбільш спеціалізовані на вираженні такого роду відношень одиниці, а засоби, у яких семантика каузативності є вторинною, на периферії. Засоби вираження категорії каузативності поділено на спеціалізовані та неспеціалізовані. Головними критеріями такого поділу є експліцитність / імпліцитність; постійна / непостійна каузативна семантика, диференційованість / синкретизм каузативних значень; регулярність / нерегулярність, комунікативна пріоритетність / непріоритетність уживання в мові з каузативною функцією.

До неспеціалізованих засобів вираження каузативних відношень належать дієприслівники, дієприкметники, прикметники та субстантиви. Не маючи формальних показників каузативних відношень, вони виявляють їх лише у контекстуальному оточенні як імпліцитні (відносно чи абсолютно). Каузативне ускладнення напівпредикативного компонента, вираженого дієприслівниковими, дієприкметниковими, прикметниковими та субстантивними зворотами, у реченні оформлено синтагматично (згорнутий каузатив). Наприклад: Гусари та угорська піхота, скуштувавши кип’ячої живиці, зразу ж відкотилися (Я. Качура). Каузативний компонент у формі одиничного прикметника, займенника, дієприкметника може не виділятися синтагматично (прихований каузатив). Наприклад: Здивована Марися Павлівна не могла одразу й відповісти (О. Гончар). Контекстуально і лексично зумовлена каузативна семантика, виражена у формі дієприслівникового звороту зі значенням загальної причини, причини-перешкоди, причини-джерела тощо, увиразнюється на фоні часових відношень передування, репрезентація яких є основною функцією таких компонентів. Функцію репрезентації каузативних відношень виконують переважно дієприслівники у формі доконаного виду, що корелюють із формою минулого часу. Наприклад: Впавши з п’яти-шестиметрової височини, Сахно втратила притомність (Ю. Смолич). Атрибутивне й обставинно-атрибутивне ускладнення простого речення за допомогою прикметникових, дієприкметникових і субстантивних зворотів виражає каузативні значення “якість або стан суб’єкта як причина дії”. Каузативна семантика, закодована у прикметниковій лексиці психоемоційної, ментальної або фізіологічної сфер, може виявлятись у словосполученнях типу веселий фільм (від якого весело), цікава книга (яка викликає зацікавлення), тепле пальто (яке зберігає тепло).

Каузативні відношення можуть бути виражені низкою прийменниково-відмінкових форм, які демонструють синкретизм значень. Каузативна семантика може виступати разом із об’єктною (від + N gen, без + N gen), атрибутивною (у + N dat), темпоральною (від + N gen, після + N gen), цільовою



(для + N gen; в ім’я + N gen) і локативною (під + N inst, на + N loc). Наприклад: Тіло після плавання стало пружним (Р. Андріяшик); Наш русин в ім’я всесвітнього братерства ладен і рідної матері відцуратись (І. Вільде); Мені відомо… як йому важко без вас (В. Реймонт). На сучасному етапі розвитку української мови форми орудного та родового відмінків іменника як репрезентанти каузативних відношень перебувають на периферії ФСК каузативності (мучився ревнощами, радість визволення).

Контекстуально-смислову спрямованість виявляють однорідні члени (присудки), які виражають каузативні відношення на фоні сурядного (єднального) зв’язку, формалізованого сполучником і (й). Каузативні конструкції з однорідними присудками репрезентують каузативні ситуації двох типів: 1) події як факти реальної дійсності – конструкції зі значенням перебігу подій, ускладнені семантикою зумовлення, каузації (Він послизнувся і впав); 2) судження як продукт логічної операції мовця – конструкції зі значенням обґрунтування, висновку (Мабуть, він проспав і запізнився на поїзд). У простих реченнях каузативність може бути представлена інфінітивом. У таких каузативних конструкціях інфінітив (самостійно або з залежними словами) виражає значення причини певного стану. Стан як наслідок може бути виражений словами категорії стану, прикметниками-предикативами або дієприкметниками-предикативами. Наприклад: Відчувається, просто щасливий він зараз бачити … прихильних та зичливих до нього людей… (О. Гончар).

У системі складного речення каузативність репрезентована неспеціалізованими засобами, які мають імпліцитний (контекстуальний) й експліцитний характер. У складнопідрядному реченні каузативні відношення представлені одиницями, що виявляють синкретизм значень. Так, можливим є нашарування значень причини або наслідку на семантику: 1) мети, наприклад: …брати все-таки бажають йому щастя й кепкують тільки для того, щоб їх обох підбадьорити (І. Багряний); 2) таксису (темпоральності), наприклад: Нічого не бережуть, а потім за квартиру платити нічим! (В. Реймонт); 3) інтенсивності дії, міри і ступеня вияву ознаки, наприклад: …очі випромінювали стільки м’якосердності і доброзичливості, що не відповісти на це тим самим – було просто неможливо... (Б. Левін); 4) умови, наприклад: Був би впав, якби ти мене не підтримав. Контекстуально зумовленими каузативні відношення виступають у складносурядному реченні, спеціалізованому на вираженні єднальних відношень за допомогою асемантичних сполучників і (й), а (в значенні і). Складносурядні речення із каузативними відношеннями функціонують у двох підтипах конструкцій: причиново-наслідкової зумовленості і обґрунтування висновку. Конструкції першого підтипу сформовані за моделлю “антецедент → консеквент” і відображають позамовні події, процеси так, як вони відбувались. Наприклад: Я з’їла той папірець натщесерце, і це лихо минулось (І. Нечуй-Левицький). Конструкції другого підтипу виражають умовивід, у якому судження-причина виступає як достатня підстава для судження-висновку. Наприклад: Все це – давно вже знайомі картини, і вони не можуть привернути уваги Закревського (В. Собко).



Каузативні конструкції безсполучникового складного речення представлені імпліцитними каузативними засобами. За типом каузативності ratio / causa бесполучникові складні речення розрізняють на конструкції причиново-наслідкової зумовленості та конструкції логічного обґрунтування. За порядком слідування частин каузативні конструкції цього типу поділено на два підтипи: 1) наслідково-орієнтовані, які відповідають схемі “антецедент → консеквент”; 2) причиново-орієнтовані, які побудовані за схемою “консеквент → антецедент”. Наприклад: Транспорт уже не їздив: він прийшов додому пізно. Він прийшов додому пізно – транспорт уже не їздив. Каузативну семантику в складносурядних та безсполучникових складних реченнях відображає особливий інтонаційний малюнок, співвідношення видо-часових та способових форм дієслів-присудків, підсилювальні частки, модальні слова, слова із семантикою заперечення тощо.

Складне синтаксичне ціле слугує для вираження каузативних відношень, якими пов’язані різні одиниці на рівні тексту. Текстові блоки, побудовані на семантиці каузативності, можуть налічувати різну кількість речень. Залежно від обсягу складного синтаксичного цілого виділено такі підтипи: компактний і розгалужений. Компактний підтип функціонує у вигляді двох суміжних речень, пов’язаних спільним каузативним значенням. Розгалужений підтип представлений колоподібною та лінійною моделями.

Литература: 1. Селіванова О. О. Сучасна лінгвістика: термінологічна енциклопедія /

Олена Олександрівна Селіванова. — Полтава : Довкілля-К, 2006. — 716 с. 2. Українська мова: Енциклопедія / [В.М. Русанівський (голова ред.кол.);

НАН України; Інститут мовознавства ім. О. О. Потебні ; Інститут української мови]. — 2-ге вид., випр. і допов. — К. : Видавництво “Українська енциклопедія” ім. М. П. Бажана, 2004. — 824 с.

Стаття надіслана: 14.12.2016 р. © Кучман І.М.

ЦИТ: 416-123 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-123 УДК 81’373

Эльджеркиева Ф.М. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ

ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ ФГБОУ ВПО «Ингушский Государственный Университет»,

Республика Ингушетия, г. Магас, ул.Х.-Б.Муталиева 6 Eldzherkieva F.М.

METHODOLOGICAL BASES OF RESEARCH OF COLOR NAMINGS FSBEI HPE « Ingush National University», Republic of Ingushetia,

Magas, Kh.-B.Mutalieva str. 6

Аннотация. В работе рассматриваются основные подходы к изучению



цветообозначений: антропологический, психологический, гендерный, лингвокультурологический. Каждый из рассмотренных походов позволяет под определенным углом изучать цветообозначения. Автор статьи приходит к выводу, что подходы помогают видеть особенности восприятия цвета человеком.

Ключевые слова: цветообозначения, методология, подход, восприятие. Abstract. The paper is concerned with the main approaches to color naming

studying: anthropological, psychological, gender-based, linguoculturological. Each of the approaches presented allows studying color naming from a certain perspective. The author concludes that the approaches help to determine the human color perception peculiarities.

Key words: color naming, methodology, approach, perception. Цветовые представления, цветовосприятие и процесс цветонаименования

на разных уровнях их восприятия являются объектом изучения различных наук: физиологии, психологии, этнологии, истории, лингвистики и др. Учеными разных стран исследуются цветообозначения, поскольку понимание эстетических ассоциаций, формирующих определённые цветовые коды, есть необходимое условие для исследования с различных методологических позиций. В современной науке существует несколько наиболее признанных походов, в рамках которых изучаются особенности цветообозначений. Среди них называют:

• антропологический подход, в рамках работ Б.Берлина, П.Кея; • психологический подход, исследуемый И. Рошем, Н.В.Серовым,

Б.А.Базымой; • гендерный подход, изученный Р.Т. Лакоффом, Е.В.Мишенькиной; • лингвокультурологический подход, описанный в работах А.Вежбицкой,

Л.И.Исаевой, Ш.К. Жаркынбековой. Б. Берлин и П. Кей, проанализировав процесс становления и развития

цветообозначений в разных языках, сделали вывод, что они являются определенными языковыми универсалиями. Исследователи в рамках антропологического подхода изучили этимологию цвета, изложив результаты исследования в их книге «Основные цветовые термины» [6]. После анализа лингвистических данных, а именно материалов 80 языков разных языковых семейств, ученые сделали заключение, что в языках мира существуют универсальные законы состава системы главных цветообозначений, состоящей из 11 главных цветов.

Согласно психологическому подходу цвет и его восприятие расценивается как специфическая реакция глаз и мозга на световые частотные колебания. Следуя Е.М. Мостапенко, уникальность цвета заключается в том, что он включает в себя возможность познать мир с помощью логического и чувственно–образного способов. Это объясняется тем, что два полушария мозга, левое и правое, отдают предпочтения разным частям спектра. Поэтому создаются разные цветовые модели [5]:

• правое полушарие по своей природе направлено на длинноволновую



часть спектра (красный) и выпускает цветовую картину, которая связана с чувственным восприятием;

• левое полушарие направлено на средневолновую часть спектра (синий) и выпускает цветовую картину, которая связана с понятийным комплексом.

Психологический подход рассматривает также связь цвета и эмоций людей. Каждая эмоция имеет свое конкретное место в цветовой зоне, каждая эмоция гармонирует конкретному цвету, а определенный цвет вызывает конкретные эмоции. Помимо этого, некоторые исследователи указывают на эмоциональный характер влияния цветовой гаммы на человеческую психику, ведь отношение к цвету часто обладает его взаиморасположением [5, с. 60].

По мнению Ш.К. Жаркынбековой, цвет представляет собой одну из констант или один из принципов культуры, который способствует развитию своеобразной модели развития, что отображает способы формирования, познания, закрепления в человеческой памяти национально окрашенные культурно-значимые компоненты [2]. Подобное видение цветообозначений находится в рамках лингвокультурологического подхода.

Согласно работам Ш.К. Жаркынбековой, цвет занимает особое место в культуре. Он может быть изображен как эмоциональность, которая обогащается различными ассоциациями, что закреплены в языковой социокультурной практике. Цвет также отображает отношения людей к явлениям природы. Цвет является содержательным элементом культуры, благодаря которому можно дать характеристику и систематизировать предметы, социальные установки и нравственно-эстетические понятия. А. Вежбицкая показывает польское слово «niebieski», что походит от слова «niebo» - небо, латинское слово «caerulus» происходит от «caelum» - небо [1].

Р.Лакофф рассматривал гендерный подход к изучению цвета. Автор показала разницу между женскими и мужскими цветообозначениями, где у последних таких слов оказалось меньше. Согласно утверждениям Лакоффа, лингвистическое поведение женщин неидеально в сравнении с мужским. Это вытекает из неравного социального статуса мужчин и женщин. У мужчин цветообозначения являются более точными. В таком аспекте можно рассматривать соответствия цвета с мужским и женским началом [3].

Е.В. Мишенькина утверждает, что красный цвет относится к мужским по активному принципу, как цвет крови и огня. Также зеленый цвет считается мужским из-за своего понятия о плодородии, то есть о мужском начале. В тоже время автор дает зеленому цвету понятие обоеполости. Так, в латинском языке слово vir «мужчина» походит от virdis – «зеленый», «могучий», virilis- «мужской», но точно также слово virgo означает «девушка» [4].

Представленные подходы к анализу и изучению цветообозначений, а именно: антропологический (с позиции представлений о человеке), лингвокультурологический (изучению с точки зрения культуры и языка), гендерный (восприятие цвета с точки зрения пола), психологический (психология восприятия цвета), дают возможность увидеть разные отношения в восприятии людьми и обществом цветообозначений.



Литература: 1. Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного

восприятия. Язык. Культура. Познание. – М. : Русские словари, 1997. – 417 с. 2. Жаркынбекова Ш. К. Моделирование концепта как метод выявления

этнокультурной специфики // Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ. Братислава, 1999. – С. 32 - 40.

3. Лакофф Дж. Когнитивная семантика. Язык и интеллект. – М. : 1996. – С. 143-184

4. Мишенькина Е. В. Цветовосприятие и цветопредпочтение как гендерная характеристика // Ярославский педагогический вестник. Ярославль. –2004. – № 1–2. С. 26-30

5. Мостепаненко Е. М. Свет в природе как источник художественного творчества // Художественное творчество. – М.: Советский писатель, 1987. – С. 4-24

6. Berlin B. Basic Color Terms: Their Universality and Evolution. – Berkeley: University of California Press, 1969. – 210 p.

Научный руководитель: д.п.н., проф. Жеребило Т.В. Статья отправлена: 14.12.2016 г.

© Эльджеркиева Ф.М. ЦИТ: 416-139 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-139 УДК 811.111’255.2:6

Ігнатюк О.Г., Соломчак Т.В. ПРОБЛЕМИ ДИСКУРСОЛОГІЇ

Івано-Франківський національний технічний університет нафти і газу, Івано-Франківськ, Карпатська 15, 76015

Ihnatiuk O.H., Solomchak T.V. DISCOURSE STUDY PROBLEMS

Ivano-Frankivsk National Technical University of Oil and Gas, Ivano-Frankivsk, Karpatska 15, 76015

Анотація. В роботі розглядаються комунікативної специфіки різних типів

сучасного дискурсу шляхом вивчення властивих їм комунікативних стратегій, тактик і способів їхньої мовної реалізації, створення лінгвістичної моделі різних типів сучасного дискурсу. Досліджено типологічні лінгвістичні моделі основних типів сучасного дискурсу як центральної ланки іншомовної комунікативної компетенції, комунікативну специфіку різних типів сучасного дискурсу шляхом вивчення властивих їм комунікативних стратегій, тактик і способів їхньої мовної реалізації, створення лінгвістичної моделі різних типів сучасного дискурсу.

Ключові слова: дискурс, науково-популярний дискурс, діловий мережний дискурс, інституційний дискурс.

Abstract. The article deals with problems of the communicative specific features of the modern discourse by studying their inherent communicative strategies and



methods of their language implementation. The typological linguistic models of main types of the modern discourse as a central link of foreign language communicative competence were studied.

Key words: discourse, popular science discourse, business network v(Internet) discourse, institutional discourse.

Вступ. Дана стаття присвячена вивченню досить складної категорії сучасного

мовознавства - дискурсу. Неоднозначність трактувань даного терміну в сучасній науковій літературі обумовлює не тільки необхідність конкретизації розуміння даного феномена в мовознавстві, але і всебічне вивчення структурно-семантичних особливостей актуалізації дискурсу в процесі комунікації.

У даній роботі поняття «дискурс» визначається з позицій комунікативного мовознавства як текст, занурений у ситуацію спілкування, при цьому в якості найважливішого змістотворного компонента тексту розглядаються супутні його створенню комунікативні обставини (учасники, умови, організації, способи спілкування) [4]. орієнтації,а також висвітлено та обґрунтовано своє бачення та думка стосовно термінологічних особливостей, їх роль,поведінка та вплив у науково-технічній сфері. У дискурсі виділяються конститутивні ознаки (компоненти): текст (лінгвальний компонент) і контекст (позалінгвальний компонент). Серед конститутивних ознак контексту, що обумовлюють лінгвальний компонент дискурсу, виділяють ключовий концепт, учасників спілкування, мету, завдання спілкування, стратегії і тактики. До конститутивних ознак тексту належить послідовність мовних знаків, що мають зв'язність і цілісність. При вивченні дискурсу, як і будь-якого іншого феномена, слід враховувати той факт, що поняття дискурс є міжпредметних терміном, що використовується в багатьох гуманітарних напрямках. Саме тому слід розглянути основні підходи та особливості подання даної категорії з точок зору різних галузей знань.

Огляд літератури. Одним з найпродуктивніших підходів у цьому плані слід вважати точку

зору, викладену в роботах В. В. Красних і В. І. Карасіка, в яких дискурс співвідноситься з закономірностями виробництва текстів в певному етносі і визначається як комунікативний процес, що є вербалізованою мовленнєво-мисленнєвою діяльністю, сукупністю «процесу та результату, якій притаманні як власне лінгвальні, так і позалінгвальні плани».

Основний текст. В мовознавстві в першу чергу важливою постає проблема класифікації

даного феномену, визначення існуючих типів і різновидів дискурсу. Найголовніший принцип поділу видів дискурсу в області комунікативної лінгвістики це протиставлення за формою реалізації - усний та письмовий дискурс. З позицій соціолінгвістики виділяються два основних типи дискурсу: той, що визначає персональне (особистісно-орієнтоване) або інституційне (статусно-орієнтоване) спілкування. Стосовно сучасного етапу розвитку суспільства вирізняються такі види інституційного дискурсу: політичний, дипломатичний, адміністративний, юридичний, військовий, педагогічний,



релігійний, містичний, медичний, діловий, рекламний, спортивний, науковий, сценічний та масово-інформаційний. Об’єктами дослідження постають інституційні типи сучасного дискурсу (діловий мережний дискурс, науково-популярний, офіційно-діловий дискурс).

Діловий мережний дискурс і його комунікативні особливості Діловий мережний дискурс термінологія є складним утворенням, що

сформувалося на базі трьох видів дискурсу: мережного дискурсу або дискурсу Інтернету (на основі його інтерактивної природи й широкого використання мультимедійних і гіпертекстових технологій), інформаційного або медійного дискурсу (на основі реалізації функції періодичного розповсюдження масової інформації з дотриманням вимог до ЗМІ, наявності при телекомунікації посередника й певного технічного середовища) і ділового (комерційного) дискурсу (на основі тематики й вокабуляра).

Ключові комунікативні характеристики досліджуваного дискурсу визначались на підґрунті існуючих загальноприйнятних положень про дискурсоутворюючі характеристики інституціонального дискурсу, сформульовані В.І. Карасиком: наявність типових учасників, визначеність часу та місця події (хронотопу), жанрової приналежності, мети й прагматичної спрямованості, цінностей, стратегій, прецедентних текстів і дискурсивних формул. Характерними рисами текстів інформаційних Інтернет-повідомлень ділової тематики, що репрезентують специфіку ділового Інтернет-дискурсу на різних мовних рівнях є такі: значна питома вага термінів, загальноекономічної лексики, онімів, інтернаціоналізмів і псевдоінтернаціоналізмів у порівнянні з загальновживаною лексикою на лексичному рівні; кількісне переважання самостійних частин мови над службовими, тощо. Типологічними граматичними особливостями в аспекті морфології є такі: розповсюдженість мовних одиниць із граматичними значеннями номінації, ідентифікації, детермінованості, динамічної чи статичної ознаки, дії та стану.

Науково-популярний дискурс і його комунікативні особливості Метою науково-популярних передач, видань є ознайомлення слухачів чи

читачів з інформацію про явища і факти. Характерною особливістю науково-популярного стилю є його зв'язок зі сферою його застосування, що презентує широко коло різноманітних утворень: науково-популярні журнали та книги, дитячі енциклопедії, повідомлення «наукового характеру» у ЗМІ. Науково-популярний дискурс характеризується такими типологічно спільними для двох мов, що вивчаються, комунікативними властивостями: динамічним розвитком структурних особливостей і комунікативних параметрів, наявністю усіх видів суб'єктивно-міжособистісної модальності, застосуванням прагматичних тактик.

Висновки. - В результаті дослідження різноманітних типів дискурсу отримані

наступні характеристики, які є спільними для лінгвістичних моделей вищезазначених типів дискурсу за такими параметрами: загальна спрямованість дискурсу; імпліцитність/експліцитність впливу на аудиторію; адресність (орієнтованість на аудиторію); форми мовлення; врахування екстралінгвістичних засобів; комунікативно-прагматичні стратегії.



Література: 1. Беляева Т. М. Нестандартная лексика английского языка / Т. М. Беляева,

В. А. Хомяков. – Ленинград : Издательство Ленинградского университета, 1985. – 316 с.

2. Ботвіна Н. Міжнародні культурні традиції: мова та етика ділового спілкування. – К. :АртЕк, 2000. – 192 с.

3. Іванова, І. Б. Українське ділове мовлення. Мова ділових паперів. Фахове ділове мовлення / І. Б. Іванова. – Х.: Парус, 2009. – 320 с.

4. Карасик В.И. О категориях дискурса // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. – Волгоград: Перемена, 1998. – с. 185 - 197

5. Кузьменко Д. Сучасні підходи до тлумачення поняття «інтертекстуальності» / Д. Кузьменко // Літературознавчі студії. – К. : ВПЦ «Київський ун-т», 2008. – Вип. 21. – Ч. 1. – С. 347–351.

6. Мирам Г. Э., Дайнеко В. В. Основы перевода: Учебное пособие. // Г. Э. Мирам, В. В. Дайнеко, А. М. Гон, Л. А. Тарануха, М. В. Грищенко. – Киев : Изд-во «Никацентр», 2006. – 280 с.

7. Розенталь Д. Э. Словарь-справочник лингвистических терминов / Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. — М.: Просвещение, 1976. – 357 с.

8. Dijk van T. A. Principles of Critical Discourse Analysis / T. A. van Dijk // The sociolinguistic Reader.– 1998. – Vol. 2: Gender and Discourse. – P. 367–393.

Статья отправлена: 15.12. 2016 г. © Ігнатюк О.Г., Соломчак Т.В.

ЦИТ: 416-155 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-155

Барбара Н.В. ПРЕЦЕДЕНТНІ ФЕНОМЕНИ В ПУБЛІКАЦІЯХ ПРО УКРАЇНУ

В ПОЛЬСЬКІЙ ГАЗЕТІ «RZЕСZPOSPOLITA» Конотопський інститут Сумського державного університету,

Конотоп, проспект Миру 24, 41615 Barbara N.V.

PRECEDENTIAL PHENOMENA IN PUBLICATIONS ABOUT UKRAINE BY POLISH NEWSPAPER «RZЕСZPOSPOLITA»

Konotop institute of Sumy State University Konotop, Myru Avenue 24, 41615

Аннотация. В статье рассматривается использование прецедентных

феноменов (прецедентных ситуаций, текстов, имен) в публикациях об Украине общенационального польского издания «Rzeczpospolita». Основная функция прецедентности – оценочно-экспрессивная.

Ключевые слова: прецедентный феномен, Украина, прецедентный текст, прецедентная ситуация, прецедентное имя.

Abstract. The article discusses the use of precedent phenomena (precedent situations, texts, names) in the publications about Ukraine by "Rzeczpospolita"



national Polish edition. The main function of precedent is estimated expressive. Key words: precedent phenomenon, Ukraine, precedent text, precedent

situation, precedent name. Вступ. Розуміння прецедентних феноменів є показником належності до

певного соціокультурного простору, виявом лінгвального смаку. Прецедентність, одна з домінантних ознак преси початку ХХІ ст., репрезентує відношення адресанта й адресата на рівні тексту. Різні аспекти категорії прецедентності ґрунтовно досліджували такі мовознавці, як А. Безпаленко, Д. Гудков, Л. Даниленко, Л. Дядечко, О. Земська, В. Карасик, Ю. Караулов, В. Красних, В. Мокієнко, О. Селіванова, Г. Слишкін, Г. Сюта та ін. Порівняно незначна кількість наукових розвідок присвячена вивченню функціонування прецедентних феноменів у текстах сучасної преси (Н. Бірюкова, А. Григораш, Л. Дядечко, І. Захаренко, О. Ільченко, Є. Нахімова, О. Рябініна та ін.).

Прецедентні феномени відображають «систему еталонів культури суспільства й створюють парадигму соціальної поведінки, вони є феноменами національної культури» [1, с. 51], використання їх у ЗМІ однієї нації в публікаціях щодо іншої є показником загальноприйнятої думки, системи стереотипів, маркером інтересу. Адже мас-медіа миттєво реагують на лінгвальні, семіотичні, аксеологічні та культурно-історичні зміни. Тому аналіз функціонування прецедентних феноменів у сучасних публікаціях про Україну польського видання є актуальним. Матеріалами дослідження стали тексти загальнонаціональної газети «Rzeczpospolita», представлені в онлайн-версії [5].

Основний текст. Прецедентний феномен – елемент соціокультурної й мовної компетентностей комуніканта, результат емоційно-образного сприйняття певного явища представниками етнокультурної спільноти [3, с. 591]. Корпус національно значущих прецедентних феноменів постійно трансформується під впливом різних факторів [4, с. 29]. О. Селіванова виокремлює такі різновиди феноменів: 1) прецедентна ситуація – «еталонна», значуща подія, на основі якої виникають конотації; 2) прецедентний текст – відомий твір, актуалізований в інших текстах, апелювання до якого відбувається завдяки механізмам інтертекстуальності; 3) прецедентне ім’я – індивідуальне ім’я відомої людини, персонажа твору, артефакту, пов’язане з відомим текстом або прецедентною ситуацією; 4) прецедентне висловлення – репродуктивний продукт мовно-мисленнєвої діяльності; самодостатня мовна одиниця, яка не обов’язково є предикативною [3, с. 591-592]. Вважаємо доцільним до прецедентних висловлювань відносити й фразеологізми та паремії, оскільки вони мають усі основні ознаки прецедентного феномену (значущі в пізнавальному та емоційному аспектах, добре відомі значній кількості осіб, у дискурсі цих особистостей відбувається багаторазове звернення до них [2, с. 216]). Крім того, як зазначає Г. Г. Слишкін, «будь-який текст може набувати статусу прецедентного за умов наявності сприятливих до цього особливостей життєвої ідеології мовного колективу» [4, с. 50].

Проаналізовані публікації про Україну в польській газеті «Rzeczpospolita» містять прецедентні феномени різних видів.

Основними прецедентними ситуаціями, вербалізованими в матеріалах



видання, є падіння залізної завіси, євроінтеграція, війна в Україні, Майдан та ін.: «Рo upadku żelaznej kurtyny i integracji Europy wokół wspólnych wartości – w jej centrum zaczyna straszyć widmo wojny» (Після падіння залізної завіси й інтеграції Європи навколо спільних цінностей в її центрі починає блукати привид війни…) [5, 29.11.2016]; «Trzecia rocznica rewolucji na Majdanie» (Третя річниця революції на Майдані) [5, 21.11.2016], «…gdy na Ukrainie trwał Majdan» (…коли в Україні тривав Майдан) [5, 14.12.2016] (відсутність додаткових тлумачень у тексті доводить прецедентність події для адресатів).

Прецедентними для польських реципієнтів є події й атрибути радянського минулого, пов’язані з Україною: «Michaił Gorbaczow buduje nowy Związek Radziecki [заголовок]. Laureat pokojowej Nagrody Nobla uważa, że dziś znów można zjednoczyć dawne państwa postradzieckie» (Михайло Горбачов будує новий Радянський Союз. Лауреат Нобелівської премії миру вважає, що сьогодні знову може об'єднати стару пострадянську державу) [6, 13.12.2016] (аспект прецедентності події – об’єднання різних народів у єдину державу); «Trzech panów z Puszczy Białowieskiej» [5, 26.11.2016] (Біловезька Пуща має когнітивне значення «розпад СРСР»). До етноспецифічних прецедентних подій належить катастрофа в Смоленську, крізь призму якої реципієнти польського видання продовжують сприймати сучасні стосунки зі східними сусідами: «Osłabienie konfrontacji politycznej między Warszawą a Moskwą jest w dużym stopniu zależne od zmiany polityki samej Rosji wobec krajów flanki wschodniej NATO i Ukrainу. Ale ze strony obecnego rządu wymagałoby jako minimum nie obciążania za katastrofę smoleńską» [5, 13.12.2016]. Укладання угод у Мінську щодо врегулювання воєнного конфлікту в Україні є прецедентною подією, згадка про яку не потребує додаткових тлумачень на шпальтах газети: «...wdrożenie uzgodnień mińskich i zapewnienie pokoju na wschodniej Ukrainіе» (Реалізація мінських угод і забезпечення миру на сході України) [5, 19.10.2016]. Однак поступово подія «підписання угод у Мінську» набуває прецедентних ознак низької ефективності заходу (до прикладу, публікації в газеті 26.11.2016; 06.12.2016).

У матеріалах про Україну «RZЕСZPOSPOLITA» апелює й до прецедентних висловлювань, серед яких – відомі фразеологізми, прецедентість котрих зрозуміла широкому колу читачів: «Polską, która na razie dla setek tysięcy Ukraińców jest ziemią obiecaną…» (Польща, яка наразі для сотень тисяч українців є землею обітованою…) [5, 27.10.2016] (аспектом прецедентності виступає бажання багатьох українців працевлаштуватися в Польщі); «Gruzin podburza Ukraińców: rozkradają wszystko, do czego ręce się dociągną» (Крадуть усе, до чого руки достають) [5, 28.11.2016] (М. Саакашвілі в інтерв’ю про українських високопосадовців; аспект прецедентності – системність корупції); «Starość nie radość» (Старість не радість) [5, 17.11.2016] (заголовок статті про зростання цін на електроенергію в Україні, що особливо важко для бюджету пенсіонерів; прецедентний феномен визначає загальну співчутливу тональність матеріалу).

Фразеологізми реалізують експресивно-оцінну функцію в текстах, представляючи точку зору адресантів і будучи розрахованими на належність реципієнтів ЗМІ до певного культурного середовища: «Ukrainа-Rosja: oko za



oko, ząb za ząb» (…око за око, зуб за зуб) [5, 21.11.2016]; «Dla mieszkańców zachodniej Ukrainy nasze miasto stanowi bramę na zachód, miejsce pracy, nauki, a także zakupów» (Для жителів західної України наше місто є воротами на захід…) (про польське місто Люблін, економіка й освіта в якому значною мірою орієнтовані на українців) [5, 15.12.2016]; «Kijów nabrał pewności, że na wojnie nie pozostanie osamotniony» (Київ був упевнений, що на війні не залишиться на самоті) [5, 18.10.2016] (аспект прецедентності – поступове відсторонення країн Європи від розв᾽язання конфлікту в Україні); «...budowania mostów do porozumienia. Od losu sąsiadów wschodnich, a szczególnie Ukrainy, zależy przyszłość Polski» [5, 30.11.2016].

Журналісти використовують ті висловлювання, що мають аспекти прецедентності, зрозумілі реципієнтам різних груп (типу «покласти на вівтар боротьби», «тримати пальці схрещеними», «головний біль» та ін.): «…Нolenderskich polityków uważa, że los Ukrainy należy złożyć na ołtarzu walki» [5, 12.12.2016]; «Ukraińcy trzymali kciuki za Solidarność» (Українці тримали пальці схрещеними за «Солідарність») [5, 01.12.2016]; «Wykorzystać efekt śnieżnej kuli» (Використати ефект снігової кулі) [5, 05.12.2016] (аспекти прецедентності – залучення інвестицій, збільшення робочих місць за принципом снігової кулі, зумовлене припливом робітників з України).

Особливо яскраво реалізуються аспекти прецедентності у висловлюваннях, трансформованих відповідно до семантико-стилістичних завдань газетного тексту: «Wizyta Petra Poroszenki w Warszawie powinna była mieć miejsce przynajmniej rok temu. Teraz była mocno spóźniona i przypominała raczej plaster przykładany do wciąż bolącej rany, jaką jest stan stosunków polsko-ukraińskich» (…патч, прикладений до ще ниючої рани, якою є стан польсько-українських відносин) [5, 04.12.2016] (прототекст – фразеологізм «прикласти до рани», в статті набуває значення «низька ефективність через несвоєчасність дій»; ниючою раною (через історичні події) представлені польсько-українські взаємини); «rzeczywista liczba Ukraińców pracujących i mieszkających na Opolszczyźnie może być o połowę wyższa niż wskazują to oficjalne dane, bo część osób może pracować na czarno» (…люди можуть працювати в тіньовій сфері) [5, 06.12.2016] (визнається важливий внесок працівників з України в економіку Польщі й постулюється необхідність офіційного працевлаштування людей).

Корпус джерел прецедентних текстів у матеріалах польського ЗМІ про Україну різноманітний: назви артефактів («Scytyjskie złoto wraca do domu» [5, 14.12.2016]; історичних подій, інституцій: «…Вezpośrednio związana ze zbieraniem ziem ruskich – szczyt osiągnęła po agresji na Ukrainę» (…збиранням земель російських) [5, 14.12.2016]; «Unia nie rozpadnie się tak jak Cesarstwo Rzymskie» (Союз [ЄС] не розвалиться так само, як Римська імперія) [5, 24.11.2016]; «Unia Europejska w ukraińskim lesie» (Європейський союз в українському лісі) [5, 06.12.2016] (про вимоги ЄС відмінити заборону Верховної ради України на експорт деревинної сировини, адже це «суперечить зобов’язанням України до СОТ»; аспекти прецедентності тексту «Unia Europejska» – вимоги, що суперечать питомим інтересам народу). «Газова війна» є актуальним прецедентним текстом, зрозумілим без додаткових



пояснень як «конфлікт двох сусідніх держав»: «Wtedy to w wyniku gazowej wojny Rosji i Ukrainу, Gazprom zakręcił kurek gazowy na wejściu surowca» (Тоді в результаті газової війни Росії і України «Газпром» вимкнув газовий кран на вході сировини) [5, 29.11.2016]; найменування установ, що мають когнітивні характеристики: («Odnajdują ślady ofiar NKWD» (Віднайдені сліди жертв НКВС) [5, 28.11.2016] (прикметно, що абревіатура представлена відповідно до вимови мовою оригіналу – російською; аспекти прецедентності – масштабність злочинів НКВС проти багатьох народів, у тому числі поляків).

Ознаки прецедентності в публікацях польської газети мають і окремі українські топоніми, зокрема, Україна (аспекти прецедентності – зона збройного конфлікту, країна системної корупції), Чорнобиль (символ техногенної катастрофи), Донбас («війна, громадянське протистояння») (до прикладу, матеріали від 26.11.2016 та 29.11.2016).

Окремо виділимо ті тексти, що набули нових аспектів прецедентності саме через сучасні події. До таких прецедентних феноменів відносимо «зелених чоловічків» (прецедентність тексту пов᾽язана з подіями 2014 р.): «…świetnie uzbrojone zielone ludziki» (…добре озброєні зелені чоловічки) [5, 14.12.2016] (прецедентний текст не супроводжується ніякими поясненнями в публікації газети – це свідчить про його належність до категорії загальнозрозумілих). Лексема «покемони» набула прецедентного значення «сепаратисти на сході України», проте супроводжується поясненням у дужках: «Celem pokemonów (separatystów) jest sianie nienawiści wobec Ukrainy i oskarżanie jej o ludobójstwo ruskiego narodu» (Мета покемонів (сепаратистів) – сіяти ненависть до України і звинувачувати її в геноциді російського народу) [5, 23.11.2016]. Топонім «Україна» все більше набуває прецедентних ознак «буферна зона»: «Wypadniemy wówczas do strefy buforowej pomiędzy nową Europą a Rosją, czyli staniemy się tym, czym dziś jest Ukraina» (…в буферну зону між новою Європою і Росією, станемо тим, чим сьогодні є Україна) [5, 25.10.2016].

«Нормандська четвірка» – текст, що набув прецедентності в останні роки в ході спроб світової спільноти врегулювати ситуацію в Україні: «W środę spotkanie czwórki normandzkiej ws. Donbasu» [5, 18.10.2016] (аспекти прецедентності, зреалізовані в публікації, – багато потужних зусиль із порівняно незначним результатом). Подібного прецедентного значення набуває й текст «снкції ЄС щодо Росії», до прикладу: «Choć Fillon opowiadał się za zniesieniem unijnych sankcji wobec Rosji, to musimy sobie uświadomić, że politycy francuscy dzielą się na tych bardziej i tych mniej prorosyjskich» (Хоча Фійон виступає за скасування санкцій ЄС щодо Росії, ми повинні розуміти, що французькі політики діляться на більш і менш проросійських) [5, 05.12.2016].

Прецедентні тексти піддаються трансформаціям відповідно до ролі феноменів у журналістських матеріалах. До прикладу: «Ukraina to dla Polaków kraina wyobrażona» (Україна – то для поляків земля уявна) [5, 01.12.2016] (прототекст – фразеологізм «земля обітованна», має місце заміна компонента, що розгортає аспект прецедентності «незнання поляками справжньої суті справ в Україні»); «Naród radziecki wiecznie żywy» (Радянський народ вічно живий) [5, 06.12.2016] (підпис під фото пам’ятника В. І. Леніну в статті про те, що,



відповідно до статистичних даних, чимало людей із колишнього СРСР шкодують про його розпад. Прототекст: «Ленін вічно живий». У контексті статті прецедентний текст надає іронічності висловлюванню).

Прецедентний текст «Холодна війна» трансформується в «холодновоєнне табу»: «...złamał zimnowojenne jeszcze tabu, zabraniające mocarstwom» [5, 28.10.2016] (аспект прецедентності – принцип ненападу на державу). Одним із різновидів трансформацій прецедентних текстів є семантичні, до прикладу: «Zimna wojna» (Холодна війна) [5, 04.12.2016] (значення назви періоду в світовій історії трансформується й означає «боротьба в холодну пору року за якість доріг»).

У публікаціях про Україну «Rzeczpospolita» використовує й прецедентні імена. Активністю вживання в аналізованому матеріалі позначені прецедентні імена Ленін, Святий Миколай, Антонов та ін.: «Na Ukrainіе nie ma już pomników Lenina [заголовок]» (В Україні немає вже пам'ятників Леніну) [5, 24.10.2016] (прецедентний феномен «Ленін» має конотативне значення символу радянської епохи); «Pomocnik św. Mikołaja zarobi w tym roku więcej» (Помічник Святого Миколая заробить у цьому році більше) [5, 01.12.2016] (про наміри польських підприємств прийняти на роботу на 70 % більше українських працівників, ніж у минулому році; аспекти прецедентності – українці як добрі помічники в справі розвитку польскої економіки); «Antonow zastąpi Trumpowi Air Force One? (Антонов замінить Трампу «Air Force One»?) [5, 07.12.2016]; «Trump będzie latał ukraińskim Antonowem?» [5, 06.12.2016] (аспект прецедентності – українські літаки «Антонов»). Прізвища українських політиків також набувають ознак прецедентності в дискурсі польської газети, до прикладу: «Ukraina: Policja odnalazła „skarb” Azarowa» (Поліція знайшла «скарб» Азарова) [5, 08.12.2016] (аспект прецедентності – великі статки, законність яких пояснити складно).

Висновки. Прецедентні феномени є важливим засобом виразності мови сучасних ЗМІ, невід’ємною частиною когнітивної бази лінгвокультурної спільноти. Проаналізовані публікації про Україну в польській газеті «Rzeczpospolita» свідчать про активне використання журналістами прецедентних феноменів різних типів – прецедентних ситуацій, висловлювань, текстів, імен. Основними прецедентними ситуаціями, вербалізованими в газетних публікаціях визначеної тематики, є падіння залізної завіси, євроінтеграція, збройний конфлікт в Україні, Майдан, укладання угод у Мінську, події радянського минулого, катастрофа в Мінську тощо. Серед прецедентних висловлювань – широко відомі фразеологізми та когнітивно значущі одиниці, трансформовані відповідно до семантико-стилістичних завдань газетного тексту. Корпус джерел прецедентних текстів у матеріалах про Україну складають назви артефактів, історичних подій, реалій, метафоричні найменування, топоніми. Серед прецедентних текстів, що набувають нових аспектів прецедентності, - «нормандська четвірка», покемони, санкції ЄС, мінські угоди та ін. Подальше дослідження прецедентних феноменів у мові мас-медіа є перспективним в аспекті їх трансформації і впливу на свідомість етнокультурної спільноти.



Література: 1. Дядечко Л. А. Сучасні прецедентні тексти рекламного походження /

Л. А. Дядечко // Компаративні дослідження слов’янських мов і літератур. Пам’яті академіка Леоніда Булаховського. – 2012. – Вип. 18. – С. 50-61. – Режим доступу: http://nbuv.gov.ua/UJRN/kdsm 2012 18 11

2. Караулов Ю. С. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. – М. : Наука, 1987. – 261 с

3. Селіванова О. О. Сучасна лінгвістика: термінологічна енциклопедія / Олена Селіванова. – Полтава: Довкілля – К, 2006. – 716 с.

4. Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов: Монография / Г. Г. Слышкин. – М. : Academia, 2000. – 111 c.

5. RZЕСZPOSPOLITA // Загальнонаціональна польська газета. – Електронний ресурс. – Режим доступу: http://www.rp.pl/

Статья отправлена: 17.12.2016 г. © Барбара Н.В.

ЦИТ: 416-182 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-182 УДК 101; 371;378

Книш І. В. СУБ’ЄКТ-СУБ’ЄКТНІ АСПЕКТИ СТАНОВЛЕННЯ ОСВІТНЬОЇ

ПАРАДИГМИ У КЛАСИЧНИЙ ПЕРІОД РОЗВИТКУ НАУКИ Сумський національний аграрний університет,

Суми, Г. Кондратьєва 160, 40021 Knysh I.V.

SUBJECT - SUBJECT ASPECTS OF FORMATION OF EDUCATIONAL PARADIGM IN THE CLASSICAL PERIOD OF THE DEVELOPMENT OF

SCIENCE. Sumy National Agrarian University,

Sumy, G. Kondratyev 160, 40021 У статті доведено, що впродовж XVII ‒ ХІХ ст. Україна стала державою

Другої Хвилі. При цьому докласична освітньо-виховна парадигма, яка існувала до XVII ст., вже не задовольняла новочасні потреби та мала поступитися місцем класичній, в якій виокремились чотири освітні напрямки: латинофільський; візантійсько-російський; слов'яно-греко-латинський та старообрядницький. Здійснено аналіз суб’єкт-суб’єктних аспектів становлення освітньої парадигми у класичний період розвитку науки у відносинах: «Учитель (Викладач)» - «Учень (Студент)», «Учитель (Викладач)» - «Учитель (Викладач)» та «Учень (Студент)» - «Учень (Студент)».

Ключові слова: класична освіта, суб’єкт – суб’єкт, «Учитель (Викладач)», «Учень (Студент)», парадигма освіти, латинофільська, візантійсько-російська, слов'яно-греко-латинська, старообрядницька.

Abstract. The article proves that Ukraine was the state of the Second Wave in the period from the XVII to the XIX century. The pre-classical educational paradigm



that existed before the XVII century no longer met the needs of industrialization and had to give place to classic one that distinguished in four educational direction: Latin style; Byzantine-Russian; Slavic-Greek-Latin and Old Believers-dogmatic. There was analysis of subject - subject aspects of the formation of educational paradigm in the classical period of the development of science in the relationship: «Teacher (Bachelor)» - «Student (Student of)», «Teacher (Bachelor)» - «Teacher (Bachelor)» and «Student (Student of)»-«Student (Student of)».

Key words: classical education, subject - subject, «Teacher (Bachelor)», «Student (Student of)» paradigm of education, Latin style; Byzantine-Russian; Slavic-Greek-Latin, Old Believers, dogmatic.

Вступ. Розвиток і подальше існування суспільства багато в чому залежить від рівня освіти та виховання громадян держави, від знання ними правових, моральних, культурних та етичних норм. Усе це сприяє регулюванню ставлення людей до природи та суспільства, застосуванню отриманих знань і духовних цінностей у повсякденному житті та професійній діяльності, відповідно до їх цілей, ідеалів і переконань. Освіта і виховання вможливлюють накопичення, наслідування та збереження наукових знань, культурних і духовних цінностей, моральних норм. Для того щоб зрозуміти сутність процесів, які відбуваються на сучасному етапі розвитку освіти в Україні, потрібно проаналізувати освітні парадигми минулих часів.

Якщо до періодів розвитку України застосувати концепцію Е. Тоффлера, то можна зазначити, що із XVII до ХІХ ст. наша держава перебувала у стані переходу від аграрної до індустріальної стадії. Відтоді в економіці, політиці, соціальному і культурному житті сільське господарство поступалося своїми позиціями, а промисловість перебувала на підйомі. Перша хвиля відступала, а Друга – надходила, тобто Україна ставала державою Другої Хвилі. Це була перехідна доба.

Усі суспільства Другої Хвилі почали видобувати необхідну для них енергію з вугілля, газу і нафти, тобто з викопного палива, яке відносять до невідновлюваних ресурсів. Цей революційний зсув, що почався після винайдення Т. Ньюкоменом парового двигуна, означає, що перша цивілізація почала руйнувати основний капітал природи, а не просто вдовольнятися тим, що природа їй надала [4, с. 25].

Використання енергетичних запасів землі стало прихованою дотацією формування зростання індустріальної цивілізації, прискоривши її економічний прогрес. На Сході і на Заході відбулись одні й ті самі зрушення; від розосередженої енергії - до концентрованої, від відновлюваної - до невідновлюваної, від багатьох різних джерел і видів палива – до нечисленних. Викопне паливо у подальшому склало енергетичне підґрунтя всіх суспільств Другої хвилі [4, с. 26].

Цей перехідний період розвитку України визначається нами як класичний щодо освіти та виховання (на підставі класифікації розвитку науки, запропонованої В. Стьопіним). Часові межі цього періоду - від XVII до ХІХ ст. В. Стьопін зазначає, що революція XVII ст., яка відбулась у європейському науковому знанні, ознаменувала собою становлення класичного



природознавства та класичної науки з урахуванням домінування механіки в системі наукового знання. При цьому його об’єктивність і предметність почали досягатися тільки тоді, коли з опису і пояснення виключалося все, що стосувалося суб’єкта (ними одночасно, є і Викладач, і Учень), а також процедур його пізнавальної діяльності. Щодо епістемологічної складової цієї системи, то тут з’явились уявлення про пізнання як спостереження й експериментування з об’єктами, які розкривають таємниці свого буття розуму, що постійно пізнає. При цьому сам він потрактовувався як дистанційований від речей сторонній спостерігач і дослідник не детермінований жодними передумовами, крім властивостей і характеристик досліджуваних об’єктів [3, с. 619-621].

У XVII ст. у докласичній українській освітньо-виховній парадигмі (традиційній і новаторській) відзначається криза, пов’язана з тим, що традиційні методи та методики підготовки кадрів не задовольняли потреб освіченої та звиклої до новацій еліти щодо підготовки простолюду до життя, а також із розмежуванням, що його спричинило зближення із Заходом і різне ставлення польської та російської еліти до представників української, зрештою спостерігався неабиякий інтерес українських культурних діячів до західної культури. Ця криза призвела до того, що докласична освітньо-виховна парадигма поступилася місцем класичній, у межах якої сформувалися, на нашу думку, чотири освітні напрямки:

1) латинофільська (С. Полоцький, С. Медведєв); 2) візантійсько-російська (Є. Славинецький, Ф. Ртищев, К. Істомін); 3) слов'яно-греко-латинська, або «грекофільська» (Є. Славинецький,

Арсеній, Є. Чудовський, брати Іоанникій і Софроній Ліхуди); 4) старообрядницька (протопоп Аввакум, Авраамій, поп Лазар і диякон

Федір). Таким чином, до кінця XVII ст. проблема співвідношення віри та знання

набула в українській свідомості особливої гостроти і зумовила формування трьох основних підходів до виховання та навчання, які умовно можна визначити як латинський, грекофільський і старообрядницький. Подальший розвиток держави, суспільства і церкви в Україні призвів до того, що традиційний погляд на освіту вже не задовольняв новочасних потреб. На зміну навчанню в монастирях і в приватних учителів прийшла організована за західноєвропейськими зразками освіта.

Класичний період розвитку освіти та виховання відрізняється від докласичного саме тим, що освітню справу взяла до своїх рук держава, відтіснивши церкву. Освіта тепер мала слугувати державним інтересам, готуючи для державної служби освічених людей, які мали бути практичними та професійними. Вона не повинна була виводити учнів з тих станів, до яких вони належали з народження, але і не мала залишати населення неосвіченим. Найкраще давати освіту помірно, кожному стану - свій тип освіти, свою школу, яка і буде готувати його до майбутньої діяльності. Державність, професійність і становість - ось визначальні риси освіти класичного періоду. Потребуючи освічених людей, держава спочатку сприяла розвитку освіти, але, щойно чиновники відзначили, що остання стає загрозою існуючому



політичному та соціальному устрою, почала стримувати її розвиток [1]. Розглянемо ці процеси більш докладно.

Суб’єкт-суб’єктні аспекти становлення освітньої парадигми у класичний період розвитку науки – від XVII до ХІХ ст. «Вчитель (бакаляр) – Вчитель (бакаляр)»

«Вчитель (бакаляр) - Учень (Студент (спудей))»

«Учень (Студент (спудей) - Учень (Студент (спудей))»

Замовником освічених і вихованих кадрів була держава (потреби бюрократичного апарату). Гасло цієї доби: державність, професійність і становість орієнтація на зразки візантійської культури та освіти (Є. Славинецький, І. Борецький тощо); плекання православної духовної традиції та відмова від використання будь-яких дохристиянських і католицьких здобутків у галузі освіти (І. Вишенський); розвиток педагогічної теорії та практики на основі слов’янських педагогічних традицій з урахуванням досягнень західної педагогіки (С. Полоцький, К. Ставровецький, М. Смотрицький); високі вимоги до морального рівня викладача: не лінуватися навчати інших, передавати іншим набуті знання, бути терплячим, наполегливим, сприяти розвитку талантів; пробудження національної свідомості.

авторитарно-демократичний тип взаємин; у викладі матеріалу простежувалися міжпредметні зв'язки та чіткий порядок, що сприяло формуванню цілісного світобачення студента; дидактичні принципи (систематичність, послідовність, міцність, свідомість); обстоювання необхідності навчання рідною мовою, на традиціях православної релігії, рідної культури та народного виховання; гуманне й однакове ставлення дидаскала до всіх дітей; принципи навчання: природовідповідність, послідовність, свідомість, міцність знань; мета - виховання людини; методи виховного впливу (особистий приклад дидаскала, зміст навчальних предметів, заохочення та покарання, участь у обрядах, моральних бесідах, самоврядуванні).

навчання відбувалося не на самоті, а під постійним наглядом викладача, тобто відбувався постійний оральний ментальний тренінг; отримувач інформації, здобувач знань, умінь і навичок; відтворювач отриманих знань, вмінь та навичок; вимога щодо свідомого і систематичного засвоєння навчального матеріалу; самокритичність, ініціативність.

Формували цілісне світобачення Початкова освіта (монастирські та парафіяльні, полкові та січові школи, а також школи національних меншин і мандрівних дяків). Для дітей сільської та міської бідноти. Випускники поповнювали ряди бюрократичної системи (нижчих рангів і чинів). Фінансувалася за рахунок батьківських коштів.

Середня освіта (католицькі колегіуми: єзуїтські, піарські, соціанські, парафіяльні, кафедральні; протестантські колегіуми: кальвіністські, лютеранські та аріанські; братські школи підвищеного типу: Львівська (з 1586 р.), Київська (з 1615 р.), Луцька (з 1620 р.); Києво-братський колегіум (заснований шляхом об’єднання братської та Лаврської шкіл у 1632 р.)). Випускники поповнювали ряди ремісників та торговців. Фінансувалася за рахунок батьківських коштів та виробленого продукту.

Вищі навчальні заклади (Острозький тримовний колегіум (академія) (1576-1636 рр.), Львівський університет (з 1661 р.) тільки для представників еліти. Випускники поповнювали ряди вищої бюрократії. Фінансувалася за рахунок держави, тобто була безкоштовна.

Для класичного періоду розвитку освіти та виховання характерним було

сприйняття знань як складової загального поняття освіти та виховання населення. Знання про людину, як зазначає В. Кізіма, виводились із загального, світоглядно-філософського уявлення про світ. Узагалі освіта класичного періоду вимагала викладання, збереження та засвоєння праць «класиків», була рухом від минулого до сучасного, мала відтворювальний характер. Для неї була притаманна формалізована, авторитарна, бюрократична педагогіка, що розглядала Учня (Студента) як пасивний суб’єкт, який треба наповнювати Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 67


знаннями на підставі попередньо опрацьованих і прийнятих програм і методик [2, с. 21].

Висновки. Таким чином, класична освіта та виховання, ґрунтовані на досвіді, схиляються до «правильності», «взірцевості», дотримання традицій, еталонів, авторитетів і законів, формують класичну людину. Своєю чергою це зумовлює формування в Учня (Студента) вторинної, загалом сервільної психології та свідомості на рівні світоглядних уявлень. Завданням викладача було отримання знань від «класиків» і передача їх учням.

Література: 1. Каптерев П. Ф. Общий ход развития русской педагогики и её главные

периоды / П. Ф. Каптерев // Педагогика. – 1992. – № 3–12. – С. 67. 2. Кізіма В. Ідея та принципи постнекласичної освіти / В. Кізіма // Вища

освіта України. – 2003. – № 2. – С. 20 - 30. 3. Стёпин В. С. Теоретическое знание / В. С. Стёпин. – М.: Прогресс-

Традиция, 2000. – 744 с. 4. Тоффлер Е. Третя Хвиля / Е. Тоффлер; З англ. пер. А. Євса. – К.: Вид.

дім “Всесвіт”, 2000. – 480 с. References: 1. Kapterev P.F. The General course of development of Russian pedagogy and

its main periods / P.F. Kapterev // Pedagogy. – 1992. – № 3-12. – P. 67. 2. Kizima V. The idea and principles of postnonclassical education / V. Kizima

// Higher education of Ukraine. – 2003. – № 2. – P. 20 – 30. 3. Stepyn V.S. Theoretical knowledge / V.S. Stёpyn. – M.: Progress-Tradition,

2000. - 744. 4. Toffler E. The Third Wave / A. Toffler. – K.: Publishing house «Universe»,

2000. – 480 p. Стаття відправлена: 10.11.2016 р.

© Книш І. В. ЦИТ: 416-011 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-011 УДК 82.0

Хищенко Т.І. АКТУАЛІЗАЦІЯ ФРАЗЕОЛОГІЧНИХ ОДИНИЦЬ У ТВОРІ І.С. НЕЧУЯ-

ЛЕВИЦЬКОГО «КАЙДАШЕВА СІМ’Я» Новокаховський політехнічний коледж

Одеського національного політехнічного університету, Нова Каховка, Першотравнева 30, 74900

Khitshenko T.I. ACTUALIZATION OF THE PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE WОRK

«KAYDASHEVA SIMYA» BY I.S. NECHUY-LEVITSKY Nova Kakhovka Polytechnic College

Odessa National Polytechnic University, Nova Kakhovka. Pershotravneva 30, 74900



Анотація. У даній роботі подається визначення та актуалізація мовних художніх засобів, використаних І.С.Нечуєм-Левицьким у повісті «Кайдашева сім’я». Врахована семантика фразеологічних одиниць та їх стилістичні особливості на конкретних текстових ілюстраціях із повісті. Виявлено, що вживання фразеологізмів зумовлене потребою підкреслити різноманітні побутові ситуації із життя звичайної сільської родини та посилення комічного ефекту твору.

Ключові слова: семантика фразеологічних одиниць, комічний ефект. Annotation. This article deals wth the definition and actualization of the

language’s artistic means used in Nechuy-Levitsky’s work “Kaydasheva simya”. The sementics of the phraseological units and their stylistic features are considered to the specific text illustrations. It is shown that using of phraseological units are used to underline the variety of situations from the life of the ordinary rural family and to strengthen the comic effect of the work.

Key words : sementics of the phraseological units, comic effect. Вступ. Більше, ніж століття відділяє нас від часу написання І. Нечуєм-

Левицьким повісті «Кайдашева сім’я», але життя героїв, їх поведінка та вчинки хвилюють нас і сьогодні. У чому ж секрет такого довголіття літературного твору? Велика заслуга полягає у художній майстерності автора. І. Нечуй-Левицький не досліджує якісь визначні, незвичайні події, не кидає своїх героїв у вир випробувань. Він показує буденне сімейне життя, день за днем, рік за роком, при цьому так досконало використав мовні художні засоби, зокрема фразеологічні одиниці.

Наша мова насичена художніми засобами, які надають їй барвистості й ніжності, передають глибоку мудрість народу, його вікову культуру. Одним із найяскравіших засобів виразної і образної літературної мови є фразеологізми або крилаті слова. І. Нечуй-Левицький – письменник, який вдало оперує фразеологічним багатством української мови. Його твори дають цінний матеріал для вивчення фразеологічних одиниць у художніх текстах. Фразеологізми – це усталені в мові слова й вислови, прислів’я й приказки, різні жартівливі й анекдотичні вирази, крилаті слова у вигляді неподільної, цілісної конструкції. У повісті «Кайдашева сім’я» вони передають індивідуальні особливості героїв, через їх мову ми пізнаємо характер не лише окремих членів родини, але й визначальні ментальні риси українського народу. Наприклад, Мотря, як справжня українська матір вихваляє свого сина «Що за люба дитина мій Карпо, такий слухняний, такий тихий, хоч у вухо бгай.» [1, 347] (Дуже лагідний, покірний, податливий), а Омелько бідкається: «Вже той каторжний горб сидить мені отут у печінках.» [1, 332] (Набрид, став нестерпним). А в стані білої гарячки він не розуміє, що відбувається і дивується: «А може, це я згубив очі на греблі?» [1, 333] (Втратив зір, осліп). «Він звечора таки добре випив у шинку й спав як убитий» [1, 357] (Міцно спав).

У фразеологізмах відбиті спостереження над оточуючим життям, людьми, природою. Найбільш виразно в повісті І. Нечуя-Левицького «Кайдашева сім’я», на нашу думку, виявлені функції портретної характеристики, створення гумору.



Наприклад, Карпо дуже прискіпливо оцінює дівчат. Він ще не вирішив, кого посватає, бо «...в Химки очі, як у сови, а своїм кирпатим носом вона чує, як у небі млинці печуть» (має довгий ніс) [1, 241]; «Я люблю, щоб дівчина була трохи бриклива, щоб мала серце з перцем, - сказав Карпо»[1, 326] (дівчина із сильним характером, впевнена у собі) або «з маленького личка хоч води напийся, а сама пишна, як у саду вишня, а тиха, неначе вода в криниці» [1, 328] (дуже красива, чисте обличчя, без висипів); «Та в неї лице, як тріска, стан, наче копистка, руки, як кочерги, сама, як дошка, а як іде, то аж кістки торохтять». [1, 328] (мати дуже худе тіло), а «на словах – як на цимбалах грає; а де ступить, то під нею лід мерзне; а як гляне, то од її очей молоко кисне» [1, 376] (неприємний, моторошний погляд). Хотина, на його погляд, «…як вигляне в вікно, то на вікно три дні собаки брешуть, а на виду в неї неначе чорт сім кіп гороху змолотив» [1, 242] (неприємна, викликає відразу, має висипи або шрами від віспи на обличчі). А забобонний Кайдаш, якому не подобаються синові відгуки про дівчат, зауважує: «Господи! Чи в вас Бога нема в серці, що ви в таку святу п’ятницю паскудите язики?... (паскудити язики - вживати нецензурну лексику). Він заговорив дрібно й сердито, наговорив синам сім мішків гречаної вовни…» [1, 243] (сказав багато зайвого).

Функцію створення або посилення комічного ефекту виконують у повісті ці розмовні фразеологічні одиниці. Цікаву сторону життя наших предків репрезентує фразеологізм «свята п’ятниця». Колись існував культ «святої п’ятниці», на відзначення якої будувалися церкви, а день їх відкриття вважався в певній місцевості храмовим святом. У цей день приймали й частували гостей, поминали померлих. Біля церкви збиралися люди; організовували ярмарок, вели торги, купували, продавали, міняли, брали в борг і повертали борги. П’ятниця ставала строковим днем, з яким пов’язували виконання обіцянок. Траплялися й такі люди, які не дотримувались слова і відкладали виконання своїх обіцянок до наступної п’ятниці або переносили на інший день. У таких людей всі дні тижня ставали строковими, перетворювались у п’ятниці, а обіцянки так і залишались не виконаними. Так і з’явився ще один фразеологізм «сім п’ятниць на тиждень», що досить точно характеризує легковажних ненадійних людей.

Також цікаві вигукові фразеологічні одиниці у повісті «Кайдашева сім’я», їх уживання зумовлене потребою підкреслити різноманітні побутові ситуації життя: «I на якого нечистого вона розпустила язика! [1, 171]; Якого це ти нечистого так ляпаєш?» [1, 177]. У повісті також були виявлені фразеологізми, побудовані на зіставленні несумісних понять. Наприклад, цікавим є мовлення Мотрі, коли вона сперечається із Мелашкою щодо приналежності груші. Фразеологічні одиниці вживаються на позначення нісенітниці: «Ще що вигадала! На нашому городі та виросла ваша груша! Це, мабуть, свекрушище тобі наговорила на вербі груші, а на осиці кислиці» [1, 242] (говорила нісенітниці, дурниці) [1, 200].

Про складні відносини між невістками і свекрухою пише І. Нечуй-Левицький, використовуючи більш яскравого забарвлення фразеологізми: «Невістка вешталась, наче муха в окропі, скрізь встигала, а свекруха, вставши з



печі, тільки хату вимела, ще й сміття покинула зараз за порогом.» [1, 351] (постійно зайнята роботою, проворна, швидка). «Мотря насилу вдержувала язика й тільки поглядала на свекруху сердитим оком» [1, 352] (ледве змовчала).

У повісті також помічені фразеологізми з компонентом «очі»: «То це ти мені колеш очі через свою жінку» [1, 279] (докоряв); «Його темні очі погасли й ніби померкли» [1, 280] (засумував), «Дивлюся я – вона вже мене їсть очима» [1, 250] (пильно дивиться).

Високу майстернiсть виявив письменник у використаннi фразеологізмів у дiалогах героїв. Це надало творовi динамічного, напруженого i навiть драматичного звучання: «В Семигорах нема де й втопитися, бо в ставках старій жабі по коліна, - сказав Карпо». [1, 327] (дуже мілко); «Карпе, чого це ти витріщив очі на яблуню, наче корова на нові ворота? – спитав Лаврін» [1, 329] (спантеличено дивився, виявляючи здивування). «Бо твою жінку сьогодні перелоги напали, сказала вже сердито Кайдашиха». [1, 353] (перебуває у стані депресії, має поганий настрій). «Коли хочеш, то я й тобі носа втру, - сказав Карпо». [1, 359] (доведу свою перевагу, точку зору)

Створюючи портретну характеристику Кайдашихи, письменник використовує фразеологічні одиниці з наростаючою градацією для більшої образності: «В мене свекруха люта змiя: ходить по хатi, полум’ям на мене дише, а з носа гонить дим кужелем. На словах, як на цимбалах грає, а де ступить, то пiд нею лiд мерзне, а як гляне, то од її очей молоко кисне» [1, 197]. Ці фразеологізми виконують емоційну функцію, що пробуджує активну діяльність уяви, спонукає до мислення. Використання фразеологізмів надало творовi I. Нечуя-Левицького неповторного національного колориту, сприяло його виразностi i бiльш глибокому розкриттю психології тогочасних українців.

Висновки. Дослідивши фразеологічні одиниці у мові героїв повісті «Кайдашева сім’я» І.Нечуя – Левицького, ми прийшли до висновку, що фразеологізми у цьому художньому тексті виразно відображають портретну та мовну характеристики героїв, виражають їх ставлення до тих чи інших реалій, та експресивну оцінку, надають повісті гумористичного забарвлення. Вони передають індивідуальні особливості героїв, через їх мову ми пізнаємо характер не лише окремих членів родини, але й визначальні ментальні риси українського народу. Тому їх дослідження є актуальним і потрібним у нашому сьогоденні.

Література: 1. Нечуй-Левицький І. С. Кайдашева сім’я. [Текст] / І.С.Нечуй-Левицький

// Наукова думка - К., 1990. 2. Колоїз Ж. В. Глибоко народний (про діалектні особливості мови творів І.

Нечуя-Левицького). [Текст] / Ж.В. Колоїз //Лінгвістика № 2 (17), 2009. 3. Сикало Л.В. Стилістичні функції розмовних фразеологізмів у повісті

«Кайдашева сім’я» І.Нечуя-Левицького. [Текст] / Л. В. Сикало // Лінгвістика № 2 (23), 2011.

Стаття відправлена 24.11.2016 © Хищенко Т.І.



ЦИТ: 416-099 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-099 УДК 821 /- 9 - 82-312.1

Гольник О.О. МІСТЕРІАЛЬНІСТЬ ТВОРІВ МІСТИКО-ЕЗОТЕРИЧНОГО ДИСКУРСУ

Кіровоградський державний педагогічний університет імені Володимира Винниченка, Кропивницький, Шевченка 1, 25006

Holnyk O.O. MYSTERIAL AS BASIS THE ARTISTIC WORKS OF THE MISTICAL AND

ESOTERIC DISCOURSE Kirovograd state pedagogical University named after Volodymyr Vynnychenko,

Kropiwnicki, 1 Shevchenka, 25006

Анотація. У статті запропоновано оригінальний підхід до осмислення естетичної природи творів містико-езотеричного дискурсу, що ґрунтується на ідеї взаємозв’язку містичного і містеріального. Простежено за взаємодією психологічних і художніх факторів містеріальності, які забезпечують популярність творів містичного характеру. Окреслено генетичний і типологічний зв'язок між творами містико-езотеричного дискурсу і містерією як метажанром і метасюжетом.

Ключові слова: містико-езотеричний дискурс, містерія, містеріальність, містицизм, колективне несвідоме, духовність.

Abstract. The article proposed an original approach to understanding aesthetic nature of artistic works of mystical and esoteric discourse, which is based on the idea of the relationship of mystical and mysterial. Explained by the interaction of the artistic and psychological factors of mysterial that ensure the popularity of the аrtistic works of a mystical nature. Delineated genetic and typological relationship between the artistic works of mystical and esoteric discourse and the mystery as the metagenre and metastory.

Key words: mystical and esoteric discourse, mystery, mysterial, mysticism, collective unconscious, spirituality.

Літературний процес другої половини ХХ – початку ХХІ століття, як світовий, так і вітчизняний, позначений активізацією жанрів масової літератури, серед яких особливо популярними стали твори так званого містико-езотеричного дискурсу.

Серед усього масиву містичної белетристики можемо вирізнити три художні напрями, які представлені різноманітними жанровими модифікаціями. Так, активно розвивається гостросюжетна містика (містичні і містико-психологічні трилери, детективи, містичні пригоди (У.Хьортсберг, Р.Блох, А.Левін, Д.Зельцер, М.Єлізаров, К.Образцов, Є.Грановська, А.Грановський, В.Єшкілєв, О.Захарченко, М.Соколян, брати Капранові), езотерична містика/гностичний роман (окультно-художні твори (Р.Бах, Ден Браун, С.Воробйов, Г.Гессе, М.Дочинець, І.Єфімов, А.Кроулі, Галина Пагутяк, В.Пелевін, О.Сич, В.Сорокін, В.Орлов, Дж.Фаулз та ін.) та література «жаху» (чорна містика у стилі Г.Лавкрафта, готичний роман/повість та роман жахів



Стівена Кінга, Д.Кунца, Д.Білого, В.Дрозда, О.Забужко, В.Шевчука та ін.). Безсумнівна популярність цих творів, високий читацький попит на тексти такого штибу спонукають до пошуку естетичних чинників цієї актуальності. Не зупинятимемося на загальнозрозумілих і спільних для будь-якої белетристики факторах, як-то: гостросюжетність, напружена інтрига, оригінальність і яскравість образів, напруженість конфлікту тощо. Пропонуємо обсервувати цю проблему масштабніше, розглянувши містико-езотеричний дискурс сучасної прози як форму вияву духовного буття людини ХХІ століття. У зв’язку з чим пропонуємо осмислення окресленої проблеми крізь призму взаємодії і взаємозв’язку психологічного та естетичного.

Зауважимо, що ракурс, запропонований нами, незважаючи на масив наукових досліджень, присвячених загалом містичному (гностичному/езотеричному) в культурі (А.Баранов, К.Дайс, Г.Носачев, В.Розін), у сучасному літературному процесі (Г.Аюшева, Г.Балтабаєва, П.Горохов, К.Ітокава, А.Лобін, А.Матійчак, С.Маценка, К.Полуектова, П.Рихло, Ю.Халтурін), окремим формам реалізації містичного в літературі загалом (О.Вещікова, Г.Заломкіна, І.Набитович, Р.Мних, З.Лановик, М.Лановик, О.Червінська та ін.), залишається актуальним. Своєрідність представленої концепції зумовлена синтетичністю підходу до розгляду містичної прози як феномену духовного буття людини. Концептуальним для розуміння природи естетики містичного є, на наш погляд, поняття «містеріальне», «містерія».

Актуалізація містико-езотеричного дискурсу в літературному мейстрімі, як доводять спостереження багатьох вчених (філософів, психологів, культурологів і літературознавців (П.Гуревич, К.Дайс, І.Качуровський, А.Лідін, Е.Нойманн, С.Пахомов, М.Сараф, О.Шахматова, С.Хеллер та ін.), зумовлена активізацією містицизму як специфічної форми сприймання і переживання дійсності. Містицизм є рушійною силою формування специфічної картини світу, а за Е.Нойманом, – нової етичної системи, яка тимчасово примирює людину з дійсністю. У праці «Містицизм» Е.Андерхілл зауважила, що «містицизм – це практика єднання людини і Вищої реальності» [2]. Російський культуролог П.Гуревич суть містицизму визначає як «визнання надприродної суті сущого» [3, с. 8], як «специфічну форму ірраціоналізму, коли виступає як вчення, що прагне дати відносно цілісне розуміння світу» [3, с. 52] або світосприймання, що декларує пізнання загадок психіки як певну самостійну цінність [3, с. 49]. Вивчаючи ґенезу цього феномену, вчений наголошує: «Його витоки в первісній магії, давніх містеріях, що пояснювали світ» [3, c. 8]. С.Аверінцев розглядав цей феномен як синтез загального в часткового – умонастрій і вчення, які базуються на тому, що істинна реальність недоступна розуму й осягається інтуїтивно-екстатичним способом [1, с. 985]. Тож в природі містицизму закладене обов’язкове глибоке внутрішнє переживання, психологічне потрясіння, яке активізує духовне буття людини, призводять до набуття нею нової психологічної (духовної) якості. Це один із аспектів, що вказує на типологічну близькість містицизму і містерій. Другий момент, який свідчить про генетичну близькість цих феноменів, – це психологічні аспекти їхньої



реалізації. Містицизм і містеріальність мають індивідуальний вимір: реалізуються виключно на рівні суб’єктивного духовного досвіду, який набуває персона внаслідок пережитих напружених психо-емоційних станів. Так, містицизм виявляється у специфічній формі – містичному досвіді, котрий «виникає у результаті онтологізації внутрішніх духовних станів і приписування їм позаособистісного статусу» [4, с. 87]. Містерія як таїнство, таємний релігійний обряд є механізмом ініціації, наслідком якої є набуття суб’єктом нової духовної (психологічної) суті. Тож, фактично, така форма дійства передбачає отримання певного містичного досвіду [11, с. 81-86]. Філософ і езотерик Р.Штайнер зазначав, що містерія задовольняє глибокі потреби людини у духовному пізнанні світу: «Вона (людина. – О.Г.) визнає богів. Але вона не знає, що в звичайних уявленнях про богів не відкриваються великі загадки буття. Вона шукає мудрості, що дбайливо охороняється жерцями, і в них вона шукає прихистку своїй мятежній душі» [10].

Ефект «прозріння» має й містицизм, адже містичний досвід передбачає відкриття певних духовних законів буття (у цьому плані цікавим є опис Д.Андреєвим у книзі «Роза світу» пережитого ним містичного осяяння). Як зазначає М.Еліаде, формами реалізації екстатичних станів, які призводять до набуття нової духовної і психологічної якості, є сни, транси, видіння, марення тощо [11, с. 81-86]. Вони характерні для містеріального дійства та реалізації містичного переживання.

Така близькість і взаємопов’язаність цих феноменів примушує шукати спільний механізм їх дії, що закорінений у психіці людини, зокрема у її колективному підсвідомому. К.Г.Юнг, міркуючи про трагізм сучасної людини («Проблеми душі нашого часу»), дійшов висновку, що причинами цього є надмірне віддалення Его особистості від колективного несвідомого, почасти неприйняття його, а то й боротьба (витіснення). Якщо раніше для збереження психічної цілісності використовувалися магічні релігійні дії, міфи, ритуали (цю ідею розвинув М.Еліаде), то в наш час цивілізація це відкидає. Як наслідок, спостерігаємо розпад колективного несвідомого, а індивідуальна свідомість відокремлюється. Відбувається розбалансованість між свідомим і несвідомим, що призводить до духовної кризи. Е.Нойманн у праці «Глибинна психологія і нова етика. Людина містична» зазначав, що неприйняття Его свого підсвідомого, тиск етичних доктрин, призводить до внутрішньої кризи особистості [6]. Вона змушена повертатися до свого коріння – архетипної пам’яті, аби відродити своє первісне «Я».

Розглядаючи проблему актуалізації містицизму та містичного у духовному бутті сучасної людини, К.Г.Юнг прийшов до висновку, що вони є формами її духовного порятунку. Індивідуум страшиться процесу своєї індивідуації і наслідків, до яких вона призводить (йдеться про екзистенційні стани, зумовлені переживанням трагізму і абсурдності буття, самотністю, духовною відчуженістю тощо). Тому він прагне сховатися за силою колективного несвідомого, що активізується у різних формах містико-езотеричного дискурсу. Як зазначав П.Гуревич, «містичні комплекси уточнювали і вдосконалювали колективне несвідоме» [3, c. 195].



Містерія є способом набуття та реалізації містичного досвіду, тобто передбачає активізацію тих сил, котрі підіймаються з глибин несвідомого і перевершують обмежене Его таким чином, що «людина не може ні перебороти, ні зрозуміти їх, ні вільно позбутися або уникнути; в результаті відчуває їх» як гнітючі [12, с. 336].

Р.Штайнер у праці «Містерії давнини та християнство» аналізує давньогрецькі міфи та ритуали християнства крізь призму містеріальності, наголошуючи на тому, що головним їх призначенням є здобуття езотеричного знання, мудрості. Цей процес описаний автором з позиції аналітичної психології. Таким чином, термінологія і система аналізу психічних процесів, розроблена К.Г.Юнгом, може бути застосована до інтерпретації містеріального начала міфологічних сюжетів і мотивів. Пізніше у працях С.Хеллера («Гностицизм») та Е.Байкова («Символіка сновидінь, міфів та містицизму») ці підходи були апробовані на більш широкому культурному полі.

Результати досліджень учених примушують по-новому підійти до розуміння літературного процесу загалом і природи творів художньої літератури містико-езотеричного дискурсу зокрема.

Так, Б.Шалагін запропонував оригінальний погляд на феномен містерії як культурної метафори, що набуває статусу метажанру та метасюжету і в різних варіативних формам представлена у певних літературних епохах. Дослідник відштовхується від протиставлення двох типів світогляду, символами яких є карнавал і містерія. Перший реалізовує у мистецтві сенсуалістично-стихійне світовідчуття, що виявляється у культі тілесного, а містерія презентує спіритуалістичну тенденцію, фокусуючись на духові і духовному бутті людини. Головна містеріальна ідея – це шлях до прозріння і духовного порятунку [9, c. 251], – стверджує Б. Шалагін. Метасюжет містерії – це шлях особистості до кінцевої високої мети, у процесі чого розкривається внутрішня динаміка характеру, знаходження героєм вищого змісту власного існування [9, с. 252]. Зрештою, підбиваючи підсумки, дослідник робить вельми важливий висновок: «…містерія володіє не однією барвою, як карнавал (комічність, сміх. – О.Г.), а двома: комічною і трагічною. Але перемагає не трагізм, не смерть, а оновлення, вічне повернення, вічний рух до мети. Перемагає не стан, а воля, не пожвавлення на місці, а рух уперед, не пасивна чуттєвість, а активне духовне прагнення. Якщо карнавал залишається виключно в емпіричному вимірі реальності, то містерія, включаючи в себе цю емпіричність разом із карнавалом, відкриває духовний вимір реальності, а отже, представляє реальність ширше, багатше, яскравіше» [9, c. 254].

Для підтвердження нашої гіпотези про містеріальне начало художніх творів містико-езотеричного дискурсу важливі висновки українського вченого І. Качуровського, котрий присвятив низку праць осмисленню феномену містичного в літературі, зокрема як жанрового чинника (генологія готичної прози), зображально-виражального фактору (фоніка і строфіка, система візуальних образів тощо), зрештою – як прояву духовного стрижня епохи, нації, особистості. Торкаючись діахронічного аспекту розвитку літературу, вчений відзначав, що містичний струмінь художньої літератури (релігійно-містичної)



був культурним і духовним «опонентом» матеріалістичному світогляду та реалістичним тенденціям у літературі. Окрім того він був ще й індикатором стану духовності у суспільстві й етичних пріоритетів часу. Наприклад, характеризуючи ідейно-смислові посили російської літератури «срібного віку», І.Качуровський акцентував увагу на її антихристиянській суті, сатанізмі [5, с. 691], збоченості, що засвідчувало духовну деградацію суспільства, «душі народу» – її колективного несвідомого.

Зауважимо, що збільшення у літературному дискурсі частки творів містико-езотеричного характеру відбиває процес пошуків особистістю і народом загалом своєї культурної та екзистенційної ідентичності. Сюжети й ідейні посили таких текстів репрезентують головні проблеми, відповіді на які шукає людський дух. «Містичне почуття – це почуття єдності індивіда з Абсолютом, – зазначав І.Качуровський, – як і всі явища в житті людства, – підвладне законам хвиль, чи коливань; у добу спокою й добробуту занепадає, маліє й міліє, у часи катастроф – поширюється і поглиблюється. Слово як таке, а мистецьке, естетично оформлене й організоване зокрема, завжди було для людини засобом звернення до Божественного начала…» [5, с. 676]

Тож не дивно, що в кризові моменти вага творів містико-езотеричного характеру збільшується, як і попит на них. Культурологи й філософи дотримуються думки, що ХХ – ХХІ століття – це час духовної кризи або «духовного голоду» (П.Гуревич), спасіння від якого людина шукає у ренесансі містики. Е.Фермеєр факторами духовного зубожіння сучасника називав десакралізацію та секуляризацію, уніфікацію світу, зумовлену однаковим сприймання світу, детермінованого науковою картиною світу: «…біблійна десакралізація Землі уможливила відмову юдаїзму і християнства від магічності. Наявність магічності – одна із головних перепон раціоналізації» [8, с. 139]. Т.Роззак у студії «Там, де закінчується пустеля» зазначав, що секуляризована наука й урбаністична індустріалізація створила пустелю навколо і всередині нас [7, с. 91]. Тож головною проблемою людини у цей час стає проблема набуття або збереження своєї цілісності як особистості, своєї ідентичності. Стають популярними різноманітні теософські та езотеричні вчення, магічні практики, відроджується язичницька та побутова магія, активізується звернення до національних форм релігійності тощо.

Ідеї, сюжети, форми містичного проникають і в літературу, стають її органічною складовою, створюючи цілий пласт художніх текстів, які репрезентують духовні пошуки сучасної людини, її страхи, переживання, болі.

Тематика творів сучасного містико-езотеричного дискурсу переважно має гностичний характер. Так, письменники розкривають проблему недосконалості світу як справи рук людини-деміурга (образ світової катастрофи як результату діяльності людини, катастрофи культури як наслідку її духовної недорозвиненості, протистояння духовного і матеріального), що втілює мотив гріхопадіння Софії-Мудрості (О.Ульяненко, Галина Пагутяк, М.Соколян, О.Захарченко, В.Даниленко, В.Палинський та ін.). Не менш популярним є мотив набуття духовної цілісності, що втілюється в сюжетах алхімічного шлюбу, гермафродитства (В.Єшкілєв, Галина Пагутяк). Письменники



торкаються мотивів духовного сирітства людини і її туги за Домом, її відчуженість та ув’язнення всередині тиранічної космічної системи і неможливість досягнення повної свободи (О.Сич, І.Роздобудько, С.Жадан та ін.). Торкаються вічної проблеми виконання Призначення, проходження Духовного Шляху як способу повернення у Плерому (В.Дочинець).

Особливістю таких текстів є виразна міфопоетична основа їхніх сюжетів. Так, у творах містико-езотеричного дискурсу проглядається конкретний міфологічний мотив або міфологічна сюжетна схема. Найчастіше це мотив втрати Раю, гріхопадіння людини, мотив випробування як способу набуття духовного досвіду, пошук вічного Дому, зіткнення з метафізичним злом (Деміургом, змієм-спокусником).

Міфологічна основа сюжетів актуалізує й увиразнює містеріальну природу цих текстів, адже міфопам’ять підказує відповідні архетипи, пізнання котрих дозволяє людині повернутися до лона колективного несвідомого і досягти внутрішньої цілісності, набути певного духовного досвіду, стати мудрішою. Окрім того, у текстах такого характеру переважають наративні форми сну, видінь, візій, передбачень, пророцтв і одкровень. Використовуються переважно образи-символи, що мають конкретний міфопоетичний ключ. Декодування цих символів вимагає певного рівня знань із езотерики, окультизму, теософії, міфології, релігій, східної філософії, східних вчень тощо.

Таким чином, незалежно від рівня художності твори містико-езотеричного дискурсу є складовою містеріальної традиції, адже забезпечують актуалізацію колективної пам’яті, переживання якої призводить до набуття певного внутрішнього досвіду. Вони подають альтернативне філософському пізнання буття, у більш природній для людини формі (за своєю образно-сенсуалістичною природою) дають відповіді на життєво важливі питання і сприяють набуттю особистістю нового духовного й етичного досвіду.

Література: 1. Аверінцев Мистицизм//Большая советская энциклопедия. – М., 1974. –

с.985 2. Андерхилл Э. Мистицизм. – [Електронний ресурс] – Режим доступу:

http://readli.net/chitat-online/?b=121977&pg=2 3. Гуревич П. Возрожден ли мистицизм? – М.: Политиздат, 1984. – 302 с. 4. Девдариани Н.В. Иррационально-мистическое проявление

коллективного бессознательного в структуре духовного опыта // Вестник Челябинского государственного университета. – 2011. - №14 (229). – С. 85-93

5. Качуровський І. Променисті сильвети. – К.: Видавничий дім «Києво-Могилянська академія», 2008. – 766 с.

6. Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика. Человек мистический / Пер. В. М. Донец. Научн. ред и послесл. В. В. Зеленский — СПб.: Академический проект. 1999 — 206 с.

7. Султанова М. Философия культуры Теодора Роззака: (Очерк филос. публицистики). — М., 2005. — 175 с.

8. Фермеєр Е. Очі панди. Філософське есе про довкілля // Всесвіт. – №7-8.



– 2000. – С.131-155 9. Шалагін Б. Карнавал і містерія. Роздуми про історичні долі двох

метафор європейського мистецтва // Всесвіт. – 2011. – №3-4. – С. 249-256 10. Штейнер Р. Мистерии древности и христианство. – [Електронний

ресурс] – Режим доступу: http://thelib.ru/books/shteyner_r/misterii_drevnosti_i_hristianstvo-read.html

11. Элиаде М. Мифы. Сновидения. Мистерии. – М.: «Рефл-бук», «Ваклер», 1996. – 288 с.

12. Юнг К.Г. Воспоминания, сновидения, размышления. – К., 1994. – 405 с. Стаття відправлена: 15.12.2016

ЦИТ: 416-164 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-164 УДК 821. 161.1.0

Новикова А.А. К ВОПРОСУ О ПЕРИОДИЗАЦИИ ТВОРЧЕСТВА ИГНАТИЯ

НИКОЛАЕВИЧА ПОТАПЕНКО (1856-1929) Дальневосточный федеральный университет,

Уссурийск, Чичерина 44, 692500 Novikova A.A.

TO THE QUESTION OF THE PERIODIZATION OF CREATIVITY OF IGNATIY NIKOLAEVICH POTAPENKO (1856-1929)

Far Eastern Federal University, Ussuriisk, Chicherina 44, 692500

Аннотация. В статье раскрывается вопрос о периодизации творчества русского писателя рубежа XIX-XX веков И.Н. Потапенко, даются различные точки зрения на становление его как писателя, самоопределение, расцвет таланта и художественного мастерства; отмечается, что в творчестве писателя нашли отражение насущные проблемы общества, поиски «положительного героя» времени; выделяются основные жанры его произведений, содержание которых даёт богатый материал для размышлений о нравственных и эстетических идеалах писателя.

Ключевые слова: русская литература, Потапенко, периодизация творчества, творческая индивидуальность, литературные жанры.

Abstract. In article the question of a periodization of works of the Russian writer of a turn of the XIX-XX centuries I.N. Potapenko reveals, various points of view on formation it as writer, self-determination, blossoming of talent and art skill are given; it is noted that pressing problems of society, searches of "hero" of time found reflection in works of the writer; the main genres of its works which contents gives rich material for reflections about moral and esthetic ideals of the writer are allocated.

Keywords: Russian literature, Potapenko, creativity periodization, creative identity, literary genres.

«Таланты есть повсюду и всегда, – писал Н.Г. Чернышевский. – Но не одни только таланты нужны для того, чтобы литература имела положительное



достоинство: только содержание придает истинную цену ее произведения» [1]. Таким талантом явился писатель-беллетрист И.Н. Потапенко, биография и этапы творческого пути которого нашли освещение в работах современных исследователей. Вместе с тем требуют уточнения периодизация творчества Потапенко, своеобразие его творческого метода и художественного мастерства.

Творческая индивидуальность Потапенко складывалась на протяжении всей его жизни. По одним источникам (Львов-Рогачевский, Протопопов, Оболенский, Скабичевский, Прохоров) литературная деятельность Потапенко началась с 1881 года. Это утверждение переходило из одного источника в другой, закрепляя тем самым устоявшуюся точку зрения дореволюционной критики.

В других исследованиях указывается, что на литературный путь Потапенко вступил в 1873 году [2]. Подобное предположение высказано и П.И. Овчаровой, отметившей, что писатель «дебютировал в 1873 году рассказом из студенческой жизни «Два дня», впоследствии включённом в книгу «Записки старого студента» (СПб, 1899)» [3].

Е.Я. Поддубная, рассматривая отражение основных черт беллетристики конца ХIХ века в произведениях Потапенко, обозначает более конкретные этапы литературного пути писателя, выделяя их в такой последовательности: I – 1881-1889 гг. (ранний); II – 1889-1898 гг. (расцвет творчества); III – 1898-1916 гг. (спад творческой активности); IV – 1917-1929 гг. (завершающий период) [4]. Каждый из периодов она связывает с социальной направленностью жанровой тематики, проблематики и теорией «малых дел» с опорой на значимые произведения Потапенко.

По-другому подошла к проблеме периодизации творчества писателя О.А. Потапенко. Ею проведён первый опыт краткого монографического очерка его литературного наследия. В архивных материалах хронологические вехи жизненного пути определёны были самим писателем по жанрово-тематическому принципу: 1гр. – «Повести из духовного быта» и стихи»; 2 гр. – «Романы из общего быта»; 3 гр. – «Крупные повести из общего быта», 17 текстов; 4 гр. – многочисленные очерки, рассказы, всего 28 произведений [5].

На основании такой группировки произведений она соотнесла этапы литературной деятельности Потапенко по периодам: I – 1873-1885 годы (появление его первого очерка «Два дня», повесть «Святое искусство», проза и стихи); II – 1890-е годы (творческий подъём, расцвет таланта, огромная популярность писателя; повести, рассказы, очерки, романы); III – с начала ХХ века до 1917 г. (активная работа над раскрытием семейно-психологических сюжетов в романах; драмы, воспоминания молодого поколения «отцов и детей»; 1914-1916 – тема войны); IV – 1918-1928 годы (завершающий, наименее плодотворный период творческой деятельности; варьирование ранних тем и сюжетов, переиздание произведений) [6]. Проведённая корректировка этапов творчества Потапенко по строго хронологическому принципу позволила ей сгруппировать материал, идя «вслед автору», что является не вполне оправданным следствием анализа его литературно-эстетических и общественных позиций.



Согласимся с мнением И.А. Овчининой, справедливо считающей, что периодизация творчества любого писателя, как известно, возможна по разным основаниям, при любой классификации всегда сохраняется «элемент условности, подвижности границ», поэтому дать твёрдую, безусловную, категоричную периодизацию не представляется возможным. Здесь не избежать «субъективного фактора, поскольку у каждого исследователя есть своя логика, методология и методика, что делает получение объективно-истинного знания проблематичным» [7].

Обращение к «малым» жанрам русской прозы чеховской поры позволило увидеть малоисследованный аспект в эволюции жизненного и творческого пути Потапенко, а анализ его произведений, в которых нашли отражение противоречия современной ему реальной действительности, помог нам раскрыть его творческую индивидуальность, проявлявшуюся на страницах его произведений и в самой жизни.

В подтверждение сказанному уместно привести рассуждение М.Б. Храпченко о личности и творческой индивидуальности писателя, которые «формируются его жизненным опытом во всей его конкретности и неповторимости. Внутренний духовный облик художника, его видение мира складываются в результате разнообразных воздействий, влияния многих факторов, в том числе, конечно, и биологических». По мнению учёного, «если рассматривать жизненный опыт писателя как основу формирования его творческого «я», то, очевидно, что он – при всей его конкретности – никак не может быть сведён к явлениям индивидуально-бытового, частного характера. Опыт этот всегда включает и не может не включать в себя «освоение» – в различной форме – социальных связей и отношений, событий эпохи, восприятие – в том или ином плане – психологии, мироощущения тех слоёв общества, с которыми писателю приходится близко соприкасаться» [8].

Учитывая различные точки зрения исследователей о периодизации творчества Потапенко в широком историко-литературном контексте и в общественной жизни России, считаем, что она возможна по разным основаниям. Прежде всего, это проявляется в подходе к раскрытию творческой эволюции писателя и представлению художественного мира его прозы. Условно принимая периодизацию творчества писателя, данную О.А. Потапенко, отметим, что самым плодотворным этапом для становления Потапенко как писателя был второй, самый плодотворный период развития его творчества и творческих взаимоотношений с А.П. Чеховым. Наши положения базируются, прежде всего, на отражении различных в жанрово-тематическом диапазоне произведений писателей, на выражении авторского отношения к жизни и на ощущении ими настоящей действительности.

А.П. Чехов выделял литературное дарование Потапенко, ценил его как человека и писателя, пытаясь найти обоснование своим оценкам. «Что Фингал есть Потапенко, Москве уже поведал Станюкович, бывший здесь проездом, – делился он своими впечатлениями с Сувориным 26 октября 1895 г., – Да, Вы это справедливо изволите говорить, что в писаниях Фингала нет «нерва». Потапенко человек простодушный, и мне кажется, что длинные рассуждения



ему совсем не подобают, он должен писать образами, и чем раньше в своих фельетонах он перейдёт к беллетристике или полубеллетристике на манер Атавы, тем скорее попадёт он в ту именно жилу, в какую хочет попасть» [9].

А.П. Чехов, внимательно следивший за его творчеством, постоянно интересовался у других: «Как Потапенко? Как его пьеса?», «Что Потапенко, где он, как его дела?» и т.п., но прямых указаний на недостатки мастерства «бодрого таланта» в его письмах было мало. Иногда Чехов позволял себе делать некоторые замечания, касающиеся содержания или стиля произведений Потапенко, например, пьесы «Жизнь» (П 5, 252). Но это скорее были дружественные пожелания Чехова и нисколько не умаляли его таланта.

Немаловажное значение имеют письма Потапенко публицисту и издателю И.И. Горбунову-Посадову, где содержатся оценки некоторых ранних его произведений. Так, 12 сентября 1887 года он пишет из Одессы: «Чрезвычайно рад, что Вам, вероятно случайно, подвернулась моя повесть, так как благодаря только этому, ее ожидает блестящая судьба. Попасть в руки простого человека и читателя или, проникнуть со своим, хотя бы и самым скромным созданием в массу, – это ведь большее из того, чего может желать писатель. Поэтому мне не нужно и заявлять Вам, что я принимаю Ваше предложение с величайшим удовольствием и даю Вам полное право распорядиться моею повестью «В потемках» – для Ваших дешевых изданий, как свою собственность…». Будучи в Париже в марте 1893 года, Потапенко также благодарил Горбунова-Посадова за постоянную помощь и за «доброе посредничество» с И.Д. Сытиным [10].

Произведения Потапенко получили оценку и Л. Толстого, что было «великой честью» для молодого беллетриста, что тот прочитал его «скромное произведение» и пригласил издавать рассказы в «Посреднике» «без всяких ограничений» [11].

Оценки Л. Толстого и Горбунова-Посадова дают основание утверждать, что первый успех к Потапенко приходит в конце 1880-х годов, а настоящий – в 1890-е, когда его произведения получили признание читателей и критики. Однако в «Письмах о литературе» М.А. Протопопов довольно пространно высказался о Потапенко и его произведениях, отметил «сверхъестественную плодовитость» беллетриста, что он «вот-вот сорвется, скомпрометирует себя и упадет так, что подняться будет невозможно», что «создать репутацию трудно; испортить ее – нет ничего легче, потому что добрая слава летит, а худая бежит». Заметил критик и то, что «поправить однажды скомпрометированное имя – нет ничего труднее этого, опять-таки вследствие почти общего свойства людей – с легкостью забывать добро и заслуги и тщательно помнить зло, ошибки, увлечения, падения» [12].

Однако опасения Протопопова оказались напрасными по отношению к Потапенко, который имел строгие и серьезные требования к своему труду, много работал, совершенствовал своё мастерство, отражая в произведениях основные черты беллетристики конца ХIХ века, прямо или косвенно испытывая влияние А.П. Чехова и его художественных принципов в литературной прозе.

Вскоре в издательстве А.Ф. Маркса вышли сборники Потапенко: «Счастье поневоле» (3-е изд.), «На действительной службе» (3-е изд.), «Живая жизнь» (3-



е изд.), включавшие произведения середины 1880-х – 90-х годов. Многообразие жанров (южно-деревенские очерки, рассказы, «записки», путевой роман, воспоминания, хроники, этюды, романы) – вот далеко не всё, что свидетельствовало об огромной работоспособности писателя и о его стремлении глубже познать народную жизнь, передать правдивость и жизненность характеров героев. Потапенко важно было найти «настоящего героя» времени, показать его нравственные искания, стремление к воплощению земных идеалов братства, справедливости, правды, любви и добра, к непрестанному моральному совершенствованию. В это время Потапенко находился под влиянием эстетики Л.Н. Толстого и его теории «нравственного самоусовершенствования». Черты этого влияния будут заметны в некоторых его произведениях (романы «Здравые понятия», «Он и она», этюд «Письмо», «Записки молодого человека» и др.).

Можно утверждать, что писательская позиция Потапенко, высвеченная А.П. Чеховым, Л. Толстым, М.О. Меньшиковым и вызвавшая бурю эмоций и неоднозначных оценок литературной критики ещё при его жизни, свидетельствует о росте таланта и эволюции его этико-эстетических и нравственных позиций в целом.

В 1899 году вышло первое собрание сочинений писателя в 10-ти томах, куда Потапенко включил всё, что было им написано за это время. К нему пришли заслуженный успех и слава, его читали, называли «бытописателем», но он шёл в литературе своим самостоятельным путём, не всегда гладким и ясным, испытывая нравственные страдания и жизненные лишения. «Если бы мне пообещали двести тысяч за то, чтоб я ответил на вопрос: что со мной будет завтра, – писал Потапенко А.П. Чехову из Парижа 10 (22) мая 1894 года, – то я не приобрёл бы двухсот тысяч. Я думаю, другого такого неопределившегося человека, как я, нет в природе» [13]. Правда, оговаривается при этом, что скоро он «очистит душу» и будет писать Чехову «более здравые письма». Известно, что Потапенко часто сталкивался с «правдой» жизни, с фактами реальной действительности, с философскими и моральными принципами других, вступал в противоречия с чужими точками зрения на мир, не находя в них понимания. Отсюда – искренние признания Чехову о своей тоске, внутренней неустроенности, постоянной нехватке материальных средств, неудавшейся семейной жизни и т п. Тем не менее, произведения Потапенко публиковались в различных изданиях, в конце 90-х годов их стали переводить на английский, немецкий, французский языки [14].

Следует отметить, что на рубеже веков, с появлением нового поколения беллетристов – А.М. Горького, А.И. Куприна, И.А. Бунина, Л.Н. Андреева – И.Н. Потапенко начал терять своего читателя, хотя писал по-прежнему много, вплоть до 1907 года. Даже попытка издавать журнал (1903-1904) говорит о напряжённых поисках писателя найти себя, своё «полезное дело».

Годы полного забвения писателя, практически оставшегося в стороне от большой литературы одиноким и забытым, глубоко страдающим человеком, отразились на его слабом здоровье. В 1958 году В.Н. Муромцева-Бунина в своей книге «Жизнь Бунина. 1870-1906», вспоминая о своём знакомстве с



Потапенко в каком-то петербургском ресторане, куда однажды поздно ночью она заехала с Иваном Алексеевичем, писала: «Он сидел один и пил красное вино. Меня поразил его странный синеватый цвет лица. А в пору их первых встреч он был красив, молод, хорошо пел, имел большой успех в литературе…»

[15]. Таким образом, Потапенко, начинавший своё творчество с лирических

стихов, отдавая дань поэзии Некрасова, Шевченко и другим поэтам, пробовал себя в разных жанрах: маленькие рассказы, сценки (как самостоятельный жанр), «осколки», картинки с натуры, в основе которых лежал «житейский случай». Идя от рассказа к повести, наряду с «малыми жанрами Потапенко пишет романы. Служение искусству – литературе – было для него главным. Со всей определённостью можно говорить, что в своих произведениях автор ставил очень важные духовно-нравственные и социальные проблемы, взаимодополняющие и взаимоисключающие друг друга. Большинство его героев были носителями общечеловеческих качеств добра, согласия, любви и самоотверженности. Но были и такие, кто не нашёл истинного пути в жизни, не состоялся как личность.

Потапенко глубоко верил в человека, в его предназначение на земле. Он, как и его герои, постоянно находился в поисках Истины и вёл своих персонажей через «горнило сомнений» (М. Дунаев), крушения надежд и обретения смысла жизни. В этом нам видится гуманистическая позиция его как писателя и человека. Представленная в произведениях пестрота типов и характеров как нельзя лучше роднит писателя с Чеховым, герои которого «так и просились на бумагу». Но у Чехова была своя позиция и принципы изображения характеров героев: он не делил их на удачников и неудачников, ставил вопросы, а не решал их, в отличие от Потапенко, у которого была своя точка зрения на мир, как и у его героев, главных и второстепенных.

Можно констатировать, что многообразие жанров, тем и проблем, разнообразие социальных и психологических типов, в выборе которых Потапенко был традиционен и по-своему новатор, позволили выделить наиболее типичных героев, выяснить авторское к ним отношение и раскрыть некоторые стороны художественного мастерства Потапенко.

Несмотря на некоторую утрату ёмкости художественных образов и выразительности форм в последующие годы, он внёс в развитие реалистической литературы конца ХIХ века значительный вклад. Новаторской была тема поисков героя – «среднего человека» («Не герой», «На действительной службе»), очень серьёзно прозвучала тема воспитания и «наказания» в семье и бурсе («Проклятая слава», «До и после»).

Потапенко показал возможные пути его героев, исполненных жажды жизни, стремления к внутреннему самосовершенствованию. Конфликт, разгоравшийся в их душах, выходил за рамки личного неудовлетворения современной действительностью. И это было на рубеже 80-90-х годов, когда в литературе шли напряжённые философские и этические поиски, когда русская интеллигенция верила в обновление национального самосознания народа России. Обозначив пути творческого сближения А.П. Чехова и И.Н. Потапенко



в эпоху развития русской прозы 1880-1890-х годов, можно отнести писателя к представителям «чеховской артели».

Литература: 1. Чернышевский Н.Г. Собр. соч.: В 5тт. – М.: Изд-во «Правда», 1974. Т. 3.

– С. 281. 2. Букчин С.В. «Чехов и Потапенко» // Чеховские чтения в Ялте. Чехов и

русская литература. Сборник научных трудов. – М., 1978. – С. 95-103. 3. Овчарова П.И. Потапенко И.Н. Биографическая справка. В кн.: Русские

писатели. Биобиблиографический словарь. – Т.2. М-Я /под ред. П.А. Николаева. – М.: Просвещение, 1990. [Электронный ресурс] // URL: Lib.ru/ Потапенко И.Н. 2000. (Дата обращения: 16.10.2010).

4. Поддубная Е.Я. «Творчество И.Н. Потапенко и основные закономерности «массовой литературы»: автореф. дис… канд.фил.наук. – М., 1979. – С. 9.

5. См.: Проспект издания собрания сочинений И.Н. Потапенко. 19 янв. 1902 г. – ОР РГБ. Ф. 360. Л.2. Ед. хр. 38. Лл. 1-2.

6. Потапенко О.А. Творчество И.Н. Потапенко. Периодизация. Проблематика. Типология: автореф.дис. … канд.фил.наук. -М.: МГУ, 1992.-С.6.

7. Овчинина И.А. Этапы творчества А.И. Островского: эстетика национального быта и характера: диссер. д.ф.н. 10.01.01. – М., 2000. – С. 11.

8. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. – М.: Советский писатель, 1975. – С. 78-79.

9. См.: Потапенко И.Н. (Фингал) «Гений и посредственность». «Новое время», 1895, № 7044, 8 октября; там же: «История, которая никогда не случалась» (№ 7051, 15 октября), «Парадокс» (№ 7058, 22 октября.). См. также: Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем в 30 томах. Письма в 12 тт. Т. 6. – М.: Наука, 1974. – С. 87. Далее ссылки на это издание даны в тексте: в скобках указаны том и страницы. Серия писем обозначается буквой П.

10. РГАЛИ. Ф. 122. Оп. 1. Ед.хр. 1103. Л. 1. Письма Потапенко И.Н. к Горбунову-Посадову И.И., 12 сентября 1887 – 23 января 1896 гг. Горбунов-Посадов с 1885 года был постоянным сотрудником «Посредника», а с 1897 года стал его руководителем. Он «опекал» Потапенко и часто рекомендовал его как писателя многим издателям.

11. Там же. Л. 3-4. Письмо от 24 марта 1891 года. 12. Протопопов М.А. Письма о литературе // Русская мысль. Кн.1- 2. – М.,

1892. – С. 42. 13. Переписка А.П. Чехова. В 2-х томах // под ред. Бычкова М.Н. Том

второй. – М.: Худ. лит-ра, 1984. Lib.ru / Классика. ([email protected]), 2000. (Дата обращения 12.12.2010).

14. Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков. – М.: Русский путь, 2005. – 480 с. Письмо публициста и переводчика русских классиков на французский язык М.О. Ашкинази (псевдоним: Мichel Deline; 1851-1914), в котором он просил М.О. Меньшикова прислать ему необходимые материалы для составления обзора «Русская литература после Тургенева» для



еженедельного журнала «Revue Encyclopedigve» (Париж, апрель, 1898). В обзоре предполагалось представить имена Чехова, Кигна (Дедлова), Короленко, Надсона, в том числе и Потапенко. Статья М.О. Ашкинази, по словам А.С. Мелковой, оказалась вне поля зрения исследователей творчества Чехова.

15. Бунин И.А. [сайт]. [2000]. URL: [Электронный ресурс]. Lib.ru / bunin.www.ru/bunin/bio/dnevniki-bun…. (Дата обращения: 20.09.2014).

Статья отправлена: 18.12.2916 г. © Новикова А.А.

ЦИТ: 416-122 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-122

Фидровская М.Г. ПСИХОРАЗВИТИЕ ЖИВОГО ОРГАНИЗМА В СВЕТЕ НАШЕГО

ОТКРЫТИЯ О СОТВОРЕНИИ ДУШИ Харьковский Политехнический университет

Харьков,ул. Фрунзе 21, Fidrovska M.

PSYCHO GENESIS OF AN ORGANISM ACCORDING TO OUR INVENT ABOUT THE CREATION OF A SOUL

Kharkiv Politechnical university, Kharkiv, Frunse 21,

Аннотация: В работе рассматривается то, как развивалась живая душа и ее органы чувств исходя из сделанного нами открытия о том, как была сотворена живая душа и что является ее первичным признаком, то есть исходя из диалектики прекрасного и безобразного. Приводятся примеры из живой природы.

Ключевые слова: прекрасное, безобразное, психоразвитие, душа, органы чувств, амеба.

Annotation: In this work it is considered how the live soul was developing with its organs of sense according to our invent about how the soul was created and what its primal feature, that is according to dialectics of beautiful and ugly with made examples of live nature.

Key words: beautiful, ugly, psycho genesis, soul, organs of sense, amoeba. Конечно, всем нам интересно не только как была создана душа, но и как

она развивалась. Как от простого приятного-неприятного амебы или дерева получилась душа человека, обладающая сложными категориями.

Вначале, как и было сказано стоит простейшая душа, и не смотря на то, что к примеру в английском дерево называется средним родом, то есть неодушевленным, тем не менее, дерево тоже имеет душу. Как это доказать? Можно начать с популярной науки, считается, к примеру, что деревья очень любят музыку, музыка воодушевляет их и они растут лучше. Если вы не приверженец популярной науки, применим другой метод. У дерева присутствует обмен веществ, ерунда, скажите вы, ведь в камне также есть обмен атомов, а сталь, к примеру, поддается коррозии, что изменяет ее структуру, но у дерева, есть не только обмен веществ, но и рост, а вместе с тем



развитие и приверженность к старению, следовательно дерево развивается, как и наш организм, от младенчества до старости, после чего увядает и умирает. Рост является признаком живой души, следовательно, дерево является также живой душой.

Но как же от такой души как дерево мы могли стать такой душой, как человек, ведь нас мало что роднит на первый взгляд, кроме разве что прямостояния, хоть животные и отходят от этого. Более того, на первый взгляд, человек не является такой душой, которая воспринимает только приятное и неприятное, у человека есть четкая система категорий, которая часто, кажется, не связана с приятным или неприятным, но связана с чем-то нейтральным.

Но давайте в нашем рассуждении исходить именно из приятного и неприятного, так мы поймем, как развивалась душа, согласно нашей концепции.

Неужели дереву может быть приятно? Ведь это очень трудно проследить, потому что дерево не выражает никаких эмоций, более того, оно даже не двигается. Но известно, что тем не менее дереву бывает неприятно, к примеру, когда от него отсекают части, поскольку изменяются кольца в его сердцевине. Все, что приятно или неприятно дереву можно проследить не вдаваясь в его душевное состояния, но глядя на его развитие, ведь оно также является организмом. К примеру, если дерево не болеет, не засыхает, от него ничего не отрубили, оно выглядит хорошо, оно развивается, растет, более того, если экология хорошая, то вряд ли оно вырастит каким-то некрасивым или скрюченным, как деревья, которые мы часто видим на обочинах в Харькове. Поэтому мы можем заключить, что все, что идет на благо дереву ему приятно. Если бы к примеру, ему неприятно было бы питаться, то оно бы не питалось, оно бы просто засохло.

Дерево отличается от амебы разительно, хотя в клетках амебы, если нам не изменяет память также происходит фотосинтез. На амебе легче проследить восприятие прекрасного и безобразного. К примеру, а в общем-то и по существу, ученые доказали, что, когда амебе неприятно в клетках ее мембраны происходят изменения. Не сложно предположить, что амебе бывает и приятно, ну для начала, мы, как Сократ, могли бы вывести, что, если есть противодействие, то есть и действие, что, если амебе бывает неприятно, то ей бывает и приятно. В конце концов можно было бы предположить, что приятным для амебы является состояние покоя, поскольку, когда ее тревожат чем-то острым, то ей неприятно, посему состояние покоя видимо является приятным для амебы. Кроме того более приятным является для амебы питание, поскольку, если бы оно было аморфным в чувствах, то у нее не было бы аппетита и она бы не прибавляла в росте, то есть не развивалась. Так мы кстати можем заметить и то, что приятное заложено в организме можно говорить, самой природой, но нам больше нравится – Богом. То есть Бог заложил приятное в нас для того, чтобы мы росли, размножались (потому что процесс размножения особо приятен, а следовательно и притягателен) и были счастливы, потому что счастье нам часто могут доставить приятные вещи.

Но давайте разберемся, как же происходил процесс прогресса организма,



от более низших, хотя нам кажется, что нельзя называть организм низшим, к более высшим организмам и существам. Давайте начнем с дерева. Дереву приятен свет, это всем известно, свет помогает дереву совершать фотосинтез, это обмен веществ и отчасти питание. Споэтизировав, мы можем предположить, что глаз появился именно в поисках этого света. Ведь свет необходим дереву, чтобы постоянно питаться, но ведь свет есть не всегда, бывает вечер, бывает просто облачная погода, поэтому свет сопутствует дереву не всегда, как уже было сказано. Не секрет, что свет приятен человеку также, как и дереву (хотя и не в равной степени), и не только приятен, но необходим. Известно, что, к примеру, осенью у человека начинается депрессия из-за недостатка света, а все психические заболевания обостряются. Так свет до сих пор приятен человеку, как и дереву, обратите внимание, но теперь он стал потребностью не для того, чтобы питаться, но психической, духовной потребностью, то есть дерево осталось в нас духовно. Здесь можно даже предположить, что приятное в развитии для более ранних существ стало в нас приятным духовно, то есть в нас появилась духовность, что с точки зрения этимологии можно связать с возвращению к прошлому, поскольку прошлое можно назвать духовной материей.

Давайте теперь вслед за зрением разберем другие органы чувств. Как же у живых существ появился слух? Нам кажется, что он появился в следствие того, что живой организм пытался предостеречь себя от опасности, поскольку в следствие поисков света возможна была опасность для этого, а также для того, чтобы искать свет были развиты ноги.

Но как же появился человеческий интеллект, тем более на первый взгляд человеческий интеллект является более сложным, чем восприятие прекрасного и безобразного в силу разнообразия категорий. К примеру цвета, они кажутся разнообразными и тут как будто действует пословица «на вкус и цвет товарищей нет», но на самом деле так только кажется, поскольку ученые доказали, что человеку наиболее приятен зеленый цвет. Поэтому, если даже у отдельной особи любимым является другой цвет, то наиболее приятным является зеленый. Но как же быть с категориями другого толка, откуда появилось их разнообразие. Сократ в диалоге Платона замечает, что вещи были названы исходя из их свойств, то есть имя является неким подражанием вещи. В этом же диалоге он замечает, что то, что именует вещи и прекрасное есть одно и то же, то есть изображение, оно же слово улавливает прекрасное в вещи и подражает ему. То есть человек может уловить только прекрасное в вещи, или же, как мы дополним Платона безобразное. А так как прекрасное может быть разным, то и категории, соответственно различны. Правильность есть указание на качество вещи, говорит он.

Литература: 1. Платон, Тимей СД 2. Платон, Пир СД 3. Платон, Апология Сократа СД 4. Аристотель, Метафизика СД

Научный руководитель: д.ф.н. проф. Тарароев Я.В. Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 87

Том 6. Выпуск 45 История

ЦИТ: 416-016 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-016 УДК 329.11:82-92 (438) : 316.343.37 «20»

Юрчук О.Ф., Баран І.В. СЕЛЯНСЬКЕ ПИТАННЯ В ПОЛЬСЬКІЙ НЕОКОНСЕРВАТИВНІЙ

ПУБЛІЦИСТИЦІ МІЖВОЄННОЇ ДОБИ Львівський національний аграрний університет

Львів - Дубляни, вул. В.Великого, 1, 80381 Yurchuk O.F., Baran I.V.

PEASANT ISSUE IN THE POLISH NEOCONSERVATIVE PUBLICISTIC OF INTERWAR PERIOD

L’viv National Agrarian University L’viv-Dubliany, V.Velykogo str., 1, 80381

Анотація. У статті висвітлено особливості неоконсервативної візії

селянського питання у міжвоєнній Польщі через призму аналізу ключових історико-політичних та суспільно-економічних аспектів тогочасних реалій. Дослідження базується на неоконсервативних теоретичних конструктах активної політичної інтеграції селянства в процес формування польської державності міжвоєнної доби. Селянське питання розглядається неоконсерваторами у контексті тогочасної польської державної доктрини.

Ключові слова: селянське питання, неоконсервативна візія, польська державна доктрина.

Abstract. The special features of the peasant issue’s neoconservative vision in the interwar Poland through the prism of the main historical-politics and social-economic aspects realities analysis of process is elucidated in the article. The research is based on the neoconservative theoretical constructs of the active political peasantry’s integration in the process of the interwar period’s Polish state formed. Peasant issue is considered of neoconservatives at the Polish state doctrine’s context of interwar period.

Key words: peasant issue, neoconservative vision, Polish state doctrine. Селянське питання – одна із важливих тем польської неоконсервативної

публіцистики міжвоєнної доби. Спроби неоконсерваторів змоделювати суспільно-політичний розвиток Польської держави на найближчу перспективу не могли залишити поза увагою селянське питання. В основі тогочасної неоконсервативної візії селянського питання – інтеграція традиціоналізму в державотворення нового часу.

У картині світу неоконсерваторів доля польської нації (чи держави) ототожнювалася з долею селянства, причому, саме польського походження. Неоконсерватори утверджували тезу про зв’язок між політичною активністю польських суспільних верств, насамперед – найчисленнішої – селянства, та зміцненням держави. Володіння або користування селян землею визначалося як гарантія суверенітету польської держави та історичності польської нації вже у міжвоєнній Польщі. Фактично неоконсерватори розглядали селянство як рушійну силу суспільного патріотизму.



У зв’язку з потребою утверджувати модернізований погляд на польську традицію та пристосовувати її до реалій мінливого ХХ ст. неоконсерватори окреслили маркери традиції, серед яких провідну роль надали селянству, закріпивши за ним статус суспільної групи – базової для самовизначення польської нації та утвердження Польської держави. Селянське питання як суспільна ідеологема розглядалося неоконсерваторами в контексті польської великодержавної доктрини [4, s. 4]. Увагу акцентували на необхідності «виховання» селянства в контексті державотворчої ідеї з метою формування в найчисельнішої групи польського суспільства ефективного вміння підпорядковувати власні інтереси державним навіть на засадах тимчасової «пожертви» заради стабілізації держави [4, s. 4].

Переосмислений історичний досвід польської нації свідчив про стимуляцію процесу національного самоусвідомлення серед провідних продуктивних верств польського суспільства як складової державної доктрини міжвоєнної доби. Особливо важливим завданням, на думку А.Бохенського, було збереження високого рівня свідомого патріотизму серед селянства у кризові періоди. Ускладнення соціально-економічного становища селянства з сер. 1930-х рр. супроводжувалося небезпечним для польської державності процесом – зниження його взаємодії з державою на суспільно-політичному, чи то навіть свідомісно-національному рівні [2, s. 11].

З метою стабілізації внутрішньополітичної ситуації в Польщі неоконсерватори пропонували максимально спрямувати історичний досвід селянства у справі господарської самоорганізації в політичне русло, сприяючи усвідомленню селянською суспільною верствою тотожності власних інтересів з інтересами польського державотворення. Активізація селян у питаннях захисту своїх економічних інтересів сер. 1930-х рр. супроводжувалася спробами заявити про значущість власної верстви для розвитку Польщі. Фактично селянство як суспільна група вимагало залучення до адміністрування державних сфер (в тому числі – самоврядування, освіти) з метою поділу відповідальності з іншими верствами за долю Польщі. Публіцист М.Прушинський вважав за доцільне реформувати виборче законодавство з метою повноправного залучення селянства до державних процесів [13, s. 1, 3]. Я.Франковський наголошував на повільному процесі перетворення селян на повноправних громадян держави [3, s. 2].

Головною передумовою успішного залучення селян до державного будівництва неоконсерватори вважали проведення аграрної реформи, модернізацію господарств, пошук шляхів вдалої комунікації між латифундистами та селянами. К.Прушинський пов’язував внутрішню дестабілізацію суспільно-політичного становища міжвоєнної Польщі з сер. 1930-х рр. саме із суспільним протистоянням по лініях «селяни – землевласники» та «польські селяни – національні меншини» [12, s. 157-159].

Процес усвідомлення польськими селянами власної причетності, а, отже, і відповідальності за долю держави тривав упродовж міжвоєнного двадцятиліття. Проте відповідальність за загострення аграрного питання і на економічному, і на суспільному рівні неоконсерватори переважно покладали на польські



політичні організації та партії, які ідеологічно ототожнювалися з селянством (партію «Stronnictwo Ludowe» чи організацію молоді «Wici») [4, s. 4].

Проаналізувавши суспільно-політичне підґрунтя селянського питання в Польщі, А.Бохенський вбачав значну загрозу стабільності держави у соціально-ментальному протистоянні між суспільними групами, насамперед, по лінії «селянин – інтелігент». Перетворення інтелігенції на початках польської незалежності в провідну рушійну силу державотворення, що призвело до «привласнення» нею державного апарату та самоврядних організацій, позбавили селянство політичних та економічних важелів впливу. Політика дефляції в економіці погіршила матеріальне становище селян, натомість піднявши добробут промислових монополістів чи бюрократичного апарату та створивши підґрунтя для соціальної напруги [2, s. 11; 1, s. 4; 11, s. 3].

Вкрай негативним показником зростаючої прірви між бюрократією та селянством К.Прушинський вважав фактичну відсутність у державному апараті вихідців з селянського середовища. Завданням держави в формі переважаючої у бюрократичному апараті інтелігенції неоконсерватори визначали формування покрокового механізму репрезентації селянських інтересів (шляхом розширення громадянських прав, стимулювання економічного добробуту в селянському середовищі тощо) [1, s. 4].

Неоконсерватори закликали інтелігенцію та робітників ініціювати зближення з селянством на засадах толерантності [13, s. 1, 3]. Наголошувалося на необхідності створення державної програми піднесення культурно-освітнього рівня селянства, зміни виборчого законодавства та демократизації самоврядування як складових політизації селянства [5, s. 2]. Як вдало зауважував Я.Задорецький: «Селянська верства […] лише у сприятливих економічних умовах зможе стати речником волі народу, джерелом відродження польської політичної думки, польського імперіалізму» [9, s. 4]. Зростання престижу селянської праці, зміни державної політики ціноутворення та оплати праці на користь селянства мали сприяти інтеграції селянства у державний організм [4, s. 4]. У цьому ж контексті як додатковий фактор економічної комунікації на рівнях «селяни – держава» та «селяни – місто» неоконсерватори розглядали кооперацію та формування «касти» менеджерів – вихідців із села; запровадження державних програм довготермінового кредитування селянських господарств [4, s. 4]. У результаті аналізу державної аграрної політики неоконсерватори виступали проти форсованої парцеляції латифундій, наголошуючи на комплексному підході вирішення селянського питання (подолання «земельного голоду», перегляду співвідношення між оплатою праці виробників продукції та бюджетної сфери тощо) [2, s. 11].

Теоретизування на тему аграрного питання слід розглядати як невід’ємну складову неоконсервативної великодержавної концепції, де суспільно-політичний баланс внутрішньої «етнічно польської нації» – гарантія втілення зовнішньополітичного конструкту «Польщі – Моцарства (Великої Держави)». У цьому контексті проблема польського селянства розглядалася у співвідношенні з національним питанням, переважно – єврейським та українським. Утверджувалася думка про витіснення польських селян із



пов’язаних з сільським господарством сфер (дрібна торгівля, кооперація). Саме тому неоконсерватори схвалювали державну політику колонізації етнічними поляками анексованих Польщею західноукраїнських земель (Західної Волині, Полісся, Східної Галичини) [7, s. 1; 6, s. 2-3], розглядаючи процеси в аграрній сфері як складову економічного захисту держави з метою збереження єдності польського суспільства [8, s. 7; 10, s. 2].

Таким чином, селянське питання у польській неоконсервативній публіцистиці розглядалося у контексті системи державної безпеки Польщі як необхідна складова стабілізації внутрішньополітичної ситуації та забезпечення переваги польського елементу на східному та західному прикордонні. Неоконсерватори підтримували комплексний підхід вирішення селянського питання з метою збереження балансу між інтересами селянства та представників великого землеволодіння як своєрідного «польського національного альянсу» в межах багатонаціональної міжвоєнної Польщі.

Література: 1. Bocheński A. Inteligencja wobec chłopów // Bunt Młodych. – Nr 18. – 1935.

– S. 4. 2. Bocheński A. Ratować polskich chłopów // Bunt Młodych. – Nr 14-15. –

1935. – S. 11. 3. Frankowski J. Polityczne ideały wsi // Polityka. – Nr 23. – 1939. – S. 2. 4. Frankowski J. Sprawa wsi // Bunt Młodych. – Nr 12-13. – 1934. – S. 4. 5. Frankowski J. Surowe życie polskiej biurokracji // Polityka. – Nr 2. – 1937. –

S. 2. 6. Zadorecki J. Niepodzielność gospodarstw – nakazem chwili // Bunt Młodych.

– Nr 5. – 1937. – S. 2-3. 7. Zadorecki J. Parcelacja? – Nam nie wystarcza // Bunt Młodych. – Nr 20. –

1936. – S. 1. 8. Z[adorecki]. J. Rolnictwo i wojna // Polityka. – Nr 8. – 1937. – S. 7. 9. Zadorecki J. Wieś a deklaracja płk. Koca // Polityka. – Nr 7. – 1937. – S. 4. 10. Zadorecki J. Zmienić ustawę o reformie rolnej // Polityka. – Nr 5. – 1938. –

S. 2. 11. Pruszyński K. Kto nami rządzi // Polityka. – Nr 10. – 1938. – S. 3. 12. Pruszyński K. Co myśli wieś // Wybór pism publicystycznych. – T. 1. –

Kraków, 1966. – S. 157-159. 13. Pruszyński M. Cłopi i robotnicy // Bunt Młodych. – Nr 9. – 1938. – S. 3.

ЦИТ: 416-095 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-095

Азаренко И.С. ПОЛОЖЕНИЕ ВРЕМЕННО-ОБЯЗАННЫХ КРЕСТЬЯН КАЛУЖСКОЙ

ГУБЕРНИИ ПО РЕФОРМЕ 1861 ГОДА

Калужский филиал московского государственного технического университета им. Н.Э.Баумана

Калуга, Баженова 2



Azarenko I.S. SITUATION OF THE TEMPORARILY DEPENDENT PEASANTS IN THE

KALUGA REGION ACCORDING TO THE REFORM OF 1861 YEAR

Kaluga Branch of the Bauman Moscow State Technical University

Kaluga, Bazhenova 2

Аннотация. Статья посвящена положению временно-обязанных крестьян

в Калужской губернии в конце 19 в. На основе архивных данных рассмотрены вопросы по земельным наделам, которые были определены уставными грамотами. Проанализированы спорные ситуации между помещиками и временно-обязанными крестьянами. Сделаны выводы о последствиях не продуманности при решении земельных вопросов между крестьянами и помещиками.

Ключевые слова: Временно-обязанные крестьяне, Калужская губерния, Александр II, реформа, уставная грамота, спор, помещики, крепостное право, прошение, размер земельного надела.

Abstract. Situation of the temporarily dependent peasants in the Kaluga region at the end of the 19th century is presented in article. Using archival data, the analysis issues of on land allotments, which were identified charters. Analyzed disputes between landlords and temporarily dependent peasants. The conclusions about the consequences of not reasonableness in solving land issues between the peasants and the landlords.

Keywords: The temporarily dependent peasants, Kaluga region, Alexander II, a reform, statutory charter, dispute, peasants, landlords, serfdom, petition, the size of land allotments.

Вступление Принятая реформа отмены крепостного права в России послужила началом преобразований во всех государственных институтах общества. В современной России продолжается модернизация в различных областях, в том числе в области сельского хозяйства, поэтому по-прежнему актуален опыт проводимых реформ в эпоху Александра II. Многие процессы, итоги реформы проанализированы, дана оценка, но остается еще множество вопросов требуемых рассмотрения.

Среди наиболее дискуссионных вопросов: механизмы реализации реформы, ее административное оформление, контроль за действием исполнительных органов. Важной проблемой в реализации реформы была ситуация по временно-обязанному состоянию крестьян по выходу из крепостной зависимости.

Обзор литературы К вопросу проведения и итогов реформы обращалось большое количество исследователей в разные времена. Стоит отметить работы М.Сухомлинова, Н. Семенова, Н.Сахарова, П.Зайончковского, Л. Захаровой, Т. Китаниной и других исследователей в этой области. По Калужской губернии наиболее значимое исследование по крестьянскому вопросу периода отмены крепостного права в монографии Ю Харитоновой и Д. Щербаковой: «Крестьянское движение в Калужской губернии 1861-1917г.».Предлагаемая статья основана на архивных данных Государственного архива Калужской



области (ГАКО). Основной текст Ситуация состояния временно-обязанных крестьян после

выхода из крепостной зависимости была наиболее важной в реализации реформы. Крестьяне по основному акту о положении крестьян, вышедших из крепостной зависимости, перестали считаться крепостными и стали временно-обязанными. Они получили права свободных сельских обывателей, т.е. полную гражданскую правоспособность во всем, что не относилось к их особым сословным правам и обязанностям. Крестьянские дома, постройки, все движимое имущество крестьян было признано их личной собственностью.

Крестьяне получили выборное самоуправление. Помещики сохраняли собственность на все принадлежащие им земли, однако, обязаны были предоставить в пользование крестьянам «усадебную оседлость» и «полевой надел». Земли полевого надела предоставлялись не лично крестьянам, а в коллективное пользование сельским обществам, которые могли распределять их между крестьянскими хозяйствами по своему усмотрению. За пользование надельной землей крестьяне должны были отбывать барщину или оброк и не имели права отказа в течении 9 лет.

Размеры полевого надела и повинностей должны были фиксироваться в уставных грамотах, которые составлялись помещиками на каждое имение и проверялись мировыми посредниками. Сельским обществам предоставлялось право выкупа усадьбы и по соглашению с помещиком полевого надела, после чего все обязательства перед помещиком прекращались; крестьяне, выкупившие надел, именовались «крестьянами – собственниками».

Временно-обязанный крестьянин получал землю не в собственность, а только в пользование. Суть временно-обязанного положения крестьян заключалась в том, что основная собственность – земля, по-прежнему находилась в руках помещиков. Положение 19 февраля 1861г. уничтожило крепостную зависимость безо всяких оговорок, но сохранило за помещиком право собственности на крестьянскую усадьбу и различные земельные угодья - пахотные земли, луга для выпаса, которыми крестьяне пользовались до освобождения. Отбывание повинности в виде работы или части урожая было уговорено как временная мера только для переходного периода. Конкретных сроков такого состояния крестьян не указывалось и это привело к тому, что в начале ХХв. в России более 40% крестьян были временно-обязанные и по сути полукрепостными. Эта ситуация не могла не порождать спорных дел, которые тянулись годами и как правило редко решались в пользу крестьян.

Рассмотрим примеры нередкой ситуации для того времени. Временно-обязанные крестьяне Калужской губернии Жиздринского уезда Мильевской волости Павловского общества помещика Шаблыкина обратились в Калужское Губернское по крестьянским делам Присутствие с прошением, согласно которому хотели ускорить оформление выкупного договора по выкупной сделке. Уполномоченный помещика Шаблыкина Виноградов обещался в течение двух месяцев с получением от правительства только по 120 руб. серебром за каждую ревизскую душу, не взимая дополнительно 30 руб. серебром всю сделку оформить. Вследствие обещания уполномоченного



Виноградова, крестьяне с общего согласия составленную грамоту подписали на селение Павловку. Срок истек, а выкупного договора нет, Виноградов ссылается на то, что не получал ответа от помещика. В связи с этим крестьяне просят Губернское по Крестьянским делам Присутствие сделать свое распоряжение с понуждением Виноградова к скорейшему заключению выкупного договора, в противном случае сделку не считать законную [1].

Подобного содержания и прошение временно-обязанных крестьян Жиздринского уезда Мильевской волости общества Росятинских Двориков помещика Шаблыкина. В результате рассмотрения прошения Губернское присутствие постановило прошение крестьян деревни Павловки препроводить посреднику Гурьеву и просить его доставить губернскому присутствию сведения по содержанию вопроса с возвращением им прошения, и во-вторых, если претензии окажутся правильными, то дать им законный ход [2].

Мировой посредник Гурьев, проведя поверку по данному прошению сообщил, что управляющий Виноградов обещание произвести выкуп без взимания дополнительного платежа не давал, а обещал только просьбу передать его доверителю господину Шаблыкину. Уступки помещиком крестьянам сделаны следующие:

- на неудобную землю прирезать 4 дес. сверх на каждую ревизскую душу - землю под пасеку в урочище передать безвозмездно [3]. Крестьяне же Росятинских дворов никаких заявлений при поверке не

делали, а что ими подано такое же прошение, то это сделал самопроизвольно их староста, без согласия крестьян, за это оштрафован на 3 руб. серебром.

Интерес представляет дело крестьянина Николая Федоровича Сальникова -старосты временно-обязанных крестьян села Познякова Козельского уезда . 9 октября 1861г. он обратился в Калужское Губернское по крестьянским делам Присутствие с прошением об отыскании из владения генерал-майорши Ганкевич в свою собственность земли. В прошении он пояснил, что его прародители и прочие крестьяне села Познякова в числе 14 домов, тогда как село Позняково имеет 59 домов, долго состояли в числе крестьянства за князем Дмитрием Трубецким более 100 лет назад купили 350 дес. земли у господина Кологривова, состоящей Орловской Губернии Болховского уезда. Акт на приобретение этой земли, так как помещичьи крестьяне не могли приобретать на свою личность, совершен был на князя Трубецкого, которым село Позняково было продано графу Салтыкову, а от него по наследству перешло господам Лихачевым, которые продали ее нынешней владелице Ганкевич. Речь шла непосредственно о пустоши Мехутиной. Помещица Екатерина Ганкевич по поводу этой ситуации дала объяснение. Крестьяне действительно пользовались этой пустошью без имеющихся на то оснований. У нее же имелась купчия на владение этой пустошью, хотя это поле и не было под господскою запашкою. Купчия, как доказательство была представлена Губернскому присутствию. Ганкевич обратила внимание Губернского Присутствия на то, что признать Михутино в собственность крестьян значит уничтожить силу купчей крепости и 30-летнее бесспорное владение сею пустошью, охраняемые общими государственными законами. В иске крестьянам села Познякова было отказано



за отсутствием доказательств на право владения пустошью [4]. Из приведенного факта следует вывод о нередко возникающих сложностях

в отношении земельного передела при оформлении уставных грамот. Как правило, даже при наличии большого количества свидетелей при отсутствии официального документа вопросы не решались в пользу крестьян.

Дел подобного рода большое количество, дела рассматривались минимум год и более, все это означало нерешенность крестьянского вопроса и порождало проблемы и в крестьянских хозяйствах и у помещиков, которые также оказались в новых условиях ведения хозяйства.

Заключение Неравномерность наделения крестьян землей по уставным грамотам заложила основы хозяйственного неравенства, а затем и социального расслоения деревни. Социальная напряженность, наступившая в результате реформы создала основу революционной идеологии.

Таким образом, представленные факты должны послужить уроком при проведении реформ в cовременной России, ведь «полумера» и нечеткая регламентация процессов проведения преобразований не могут дать положительный итог.

Литература: 1.Государственный архив Калужской области (ГАКО), ф.30 оп.1, д.817, л.2 2. (ГАКО), ф.30,оп.1, д.817 л.5 3. (ГАКО), ф.30,оп.1, д.817 л.10 4. (ГАКО), ф.30,оп.1, д.218 л.33

Статья отправлена: 12.12.2016 г.

©Азаренко И.С.

ЦИТ: 416-162 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-162 УДК 930

Соловьев И.Ю. ОРГАНИЗАЦИОННО-ФИНАНСОВЫЕ ПРИНЦИПЫ РАЗВИТИЯ

ЗЕМСТВА РОССИИ КОНЦА XIX В. - НАЧ.XX В.: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ (НА ПРИМЕРЕ НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ)

Университет Российского инновационного образования Нижегородский филиал

Н-Новгород, Сергеевская, 10/42 Solovyev I.Y.

ORGANIZATIONAL AND FINANCIAL PRINCIPLES FOR THE DEVELOPMENT OF ZEMSTVO RUSSIA IN THE LATE XIX CENTURY -

EARLY XX CENTURY: HISTORICAL EXPERIENCE (ON THE EXAMPLE OF NIZHNY NOVGOROD PROVINCE)

Аннотация. В работе рассматривается исторический опыт развития

российского земства в контексте современного МСУ России. Ключевые слова: местное самоуправление, земство.



Abstract. This paper considers the historical experience of the Russian zemstvo in the context of modern local government in Russia.

Key words: local self-governmen , zemstvo. Органы местного самоуправления (далее – МСУ) в форме земств и

аналогичных им по принципам деятельности городских форм самоуправления, введенные в ходе реформ Александра II с начала 1860-х гг. можно рассматривать в качестве реальных форм самоуправления России, соответствующих современным демократическим стандартам.

Опыт становления, прежде всего земского самоуправления России, весьма актуален на фоне кризисного состояния МСУ РФ второго десятилетия XXI в.

Отмена крепостного права в 1861 г. и последующее стремление российской власти реально реформировать общество, вызвало ряд взаимосвязанных задач:

1. Вовлечение общественных сил в социально-экономический процесс развития страны.

2. Отмена авторитарных форм власти для основной массы населения России – крестьян требовала создания учреждений, которые могли бы эффективно решать вопросы местной хозяйственной жизни.

Это и вызвало приоритет политических реформ Александра II: сразу после отмены крепостного права последовала реформа МСУ (земская 1864 г. и городская 1870 г.).

В 1864 г. было принято «Положение о губернских и уездных земских учреждениях», имевшее ряд принципиальных особенностей.

1. Функционирование земских учреждений вне системы государственных органов. В статье 6 «Положения» подчеркивалось: «Земские учреждения в кругу вверенных им дел действуют самостоятельно. Закон определяет случаи и порядок, в которых действия и распоряжения их подлежат утверждению и наблюдению общих правительственных властей».

Следует заметить, что эффективность МСУ обеспечивается не столько той или иной связью с государственной системой управления, сколько характером самого государства. В демократическом — в рамках государственных структур может быть успешной местная власть, в авторитарном — даже отделенная от них она вряд ли окажется эффективной.

2. Наделение земств значительными полномочиями в решении местных проблем. Характерно, что, не являясь государственной структурой, они наделялись правом издавать обязательные для населения постановления, облагать его различными сборами. Эти полномочия перечислялись во второй статье «Положения»: заведование имуществами, капиталами и денежными сборами земства; устройство и содержание путей сообщения; меры по обеспечению народного продовольствия, социальной помощи, развития местной торговли, промышленности, управления делами взаимного земского страхования, правопорядка; участие, преимущественно хозяйственное, в попечении народного образования и здравоохранения, ветеринарной и агрономической службы и т.п. Этот, не полный, перечень показывает, сколь многообразной и ответственной была деятельность земских органов.



3. Наличие у земств прочной финансово-экономической базы. И губернские и уездные земские органы имели свой бюджет, много работали над его укреплением. Доходы земств состояли из губернского земского сбора — местного государственного налога, из целевых дотаций государства, из частных пожертвований и прибыли торгово-промышленной деятельности земств.

Земское самоуправление эволюционно прошло несколько взаимосвязанных этапов развития, что отражает продуманность реформирования самоуправления России.

В 1890 году, и затем в 1892 году были проведены так называемые «контрреформы» - земская и городская. Был введен более жесткий контроль центральной администрации над земскими учреждениями. Но если проанализировать официальные публикации земств (прежде всего сборники земских решений, статистические сборники) можно сделать вывод, что земствам была предоставлена огромная самостоятельность в их хозяйственной деятельности, и у них были финансовые ресурсы для занятия ею.

Земство эффективно развилось потому, что имело реальную налогооблагаемую базу.

Интересным примером становления земского самоуправления в то время является деятельность уездных земств Нижегородской губернии. Важным показателем их развития является рост земских бюджетов.

С 1867 г., когда нижегородские уездные земства впервые утвердили бюджетные сметы, и до 1913 г. общая сумма земских бюджетов по Нижегородской губернии увеличилась с 395 тыс. до 6 миллионов рублей, т.е. в 15 раз. Развитие нижегородских земств в этом отношении аналогично общероссийскому.

Показательно увеличение расходных и доходных статей земских бюджетов.

Во-первых, это значительное увеличение земских расходных статей бюджета.

Земские бюджеты включали обязательные и необязательные расходы. К числу первых принадлежали разнообразные управленческие расходы: содержание полицейских и судебных чиновников, воинских присутствий; подводная, этапная, дорожная повинности и т.д.

Первые десять лет существования российский земств эти расходы поглощали большую часть средств. В нижегородской губернии в 1877 г. у 11 уездных земств они составляли от 44,5 до 66 % (в среднем 52,7 %) общих расходных сумм. В дальнейшем происходит их значительное снижение. В 1901 г. обязательные расходы составляют уже 8,5-21,4% (в среднем 14 % по 11 уездным земствам). Это объясняется ростом финансовой обеспеченности земств и увеличением необязательных расходов - на медицину, народное образование и культурные потребности. Принципиально важную роль в этом сыграла правительственная политика снижения обязательных расходов. Например, законами от 1895 и 1901 гг. российские земства освобождаются от содержания многих местных учреждений, которые переносятся на счет государственной казны. Это можно рассматривать как реальную поддержку



развития МСУ в то время. Во-вторых, это земские бюджеты по их доходным статьям. На протяжении

всей истории существования Нижегородского земства расходные статьи их бюджетов регулярно обеспечивались доходами.

Земские доходы складывались из следующих статей: финансовые остатки от прошлого года; доходы от земского имущества и оброчных статей; разнообразные местные сборы (судебные, трактирные, для нижегород. уезда - сбор с Нижегородской ярмарки); пособия земству от казны; поступления от местных штрафов, взысканий, пени и т.п.; сборы с документов на право торговли и промыслов; сборы с недвижимого имущества.

В 1913 г. первое месте по доходам занимали сборы с недвижимого имущества -63,2 %. При этом надо заметить, что по сравнению с 1870 г. они снизились с 90%, прежде всего за счет увеличения доходов от собственной экономической деятельности земств.

Второе место в доходной части занимали пособия нижегородскому земству от государства. В 1913 г. они составляли 27,6%. При этом важна динамика увеличения государственной помощи нижегородскому МСУ, что является типичным и для России. В 1910 г. для нижегородских земств она была почти в два раза меньше – 14,6 %. Правительственные средства имели прямое назначение и направлялись главным образом на народное образование и агрономическую помощь, т.е. в те сферы, которые земства создали с нуля с 1865 г. без значительной государственной помощи. Главное что предоставило государство в 60-е г. XIX в. новым органам МСУ - это финансовая независимость, через передачу значительных полномочий. Именно такой опыт становления российского самоуправления весьма полезен в наше время.

Важно подчеркнуть, что финансово-экономическая деятельность земского самоуправления носила социально-справедливый характер: средства обеспеченных социальных групп использовались в интересах всего населения. Это способствовало социально-политической стабилизации общества в рамках уездов и губерний, воспитанию в людях гражданских и патриотических качеств. Сегодня это также актуально.

В отличие от реформ МСУ 2-й пол. XIX в. в настоящее время сложилось явное несоответствие между той ролью и масштабом задач, которые решаются на уровне местного самоуправления и их реальными возможностями.

Литература: 1. Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г. //

Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. 2. Т. XXXIX. № 40457.

2. Веселовский Б.Б. История земства за 40 лет. СПб., 1909. 3. Чешихин В.Е. Пятьдесят лет жизни Нижегородских земств. Н.-

Новгород, 1914. Статья отправлена: 17.12.2016 г.

© Соловьев И.Ю.


Авторы Азаренко Инна Сергеевна - ст. преп, Московский государственный технический

университет имени Н.Э.Баумана, Калужский филиал Московского государственного технического университета имени Н.Э.Баумана, Россия

Артюх Валерия Владимировна - студент, Сумський державний університет, Украина Баран Ігор Володимирович - кандидат исторических наук, доцент, Львівський

національний аграрний університет, Украина Барбара Наталия Викторовна - кандидат филологических наук, доцент, Конотопський

інститут Сумського державного університету, Украина Воропаева Татьяна Сергеевна - кандидат психологических наук, доцент, Київський

національний університет імені Тараса Шевченка, Украина Гольник Оксана Александровна - кандидат филологических наук, доцент, Кіровоградський

державний педагогічний університет ім. Володимира Винниченка, Украина Игнатюк Ольга Георгиевна - ст. преп, Ивано-Франковский национальный технический

университет нефти и газа, Украина Кныш Инна Васильевна - кандидат философских наук, доцент, Сумський національний

аграрний університет, Украина Кучман Игорь Николаевич - кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры

иностранных языков Хмельницкого национального университета, Украина Новикова Альбина Алексеевна - кандидат филологических наук, доцент, Школа педагогики

ДВФУ, Россия Пелевина Надежда Николаевна - доктор филологических наук, доцент, Хакасский

государственный университет, Россия Соловьев Игорь Юрьевич - кандидат политологических наук, Университет Российской

академии образования, Россия Соломчак Татьяна Васильевна - ст. преп, Украина Супрун Эраст Олегович - магистр, Хакасский государственный университет, Россия Терентьева Людмила Николаевна - доктор философских наук, профессор, Одеський

національний університет імені І.І.Мечникова, Украина Фидровская Мария Георгиевна - магистр, Украина Хищенко Татьяна Ивановна - Украина Чуланова Галина Валерьевна - кандидат филологических наук, доцент, Сумський

державний університет, Украина Шипелик Ольга Васильевна - кандидат философских наук, доцент, Южный федеральный

университет, Россия Эбель Наталья Александровна - студент, Хакасский государственный университет, Россия Эльджеркиева Фатима Магометовна - Ингушский Государственный Университет,

Россия Юрчук Оксана Федорівна - кандидат исторических наук, доцент, Украина


СОДЕРЖАНИЕ / Contents

ФИЛОСОФИЯ И ФИЛОЛОГИЯ / Philosophy and philology

Социальная философия / Social Philosophy ЦИТ: 416-076 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-076 Шипелик О.В. РАЦИОНАЛЬНЫЕ И ЦЕННОСТНЫЕ АСПЕКТЫ ТРУДА

Shipelik O.V. RATIONAL AND VALUE OF LABOR ISSUES………………………………4

ЦИТ: 416-131 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-131 Воропаева Т.С. КОНСОЛИДАЦИЯ УКРАИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ

НАЦИИ Voropayeva T.S. CONSOLIDATION OF UKRAINIAN POLITICAL NATION……………….7 Логика, этика и эстетика / Logic, ethics and aesthetics

ЦИТ: 416-178 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-178 Терентьева Л.Н. ФОРМА И МАТЕРИЯ СИЛЛОГИЗМА:

РЕЛЯЦИОННАЯ И АТРИБУТИВНАЯ СТРУКТУРА Terentyeva L .N .FORM AND MATTER OF THE SYLLOGISM: ATTRIBUTIVE AND RELATIONAL STRUCTURE…………..……………………………………………….11

ЦИТ: 416-179 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-179 Терентьева Л.Н. МАТЕРИЯ ЛОГИЧЕСКИХ ФОРМ

СИЛЛОГИСТИКИ АРИСТОТЕЛЯ Terentyevа L.N. MATTER OF LOGICAL FORMS IN ARISTOTLE'S SYLLOGISM…………16

Языковедение и иностранные языки в современном мире / Linguistics and foreign languages in the world today

ЦИТ: 416-034 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-034 Эбель Н. А. СИНТАКСИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ УСИЛЕНИЯ

КОММУНИКАТИВНОГО ВЕСА ВЫСКАЗЫВАНИЯ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ Ebel N.A. SYNTACTIC WAYS OF COMMUNICATIVE STATEMENT'S WEIGHT STRENGTHENING IN GERMAN………………………………………………………20

ЦИТ: 416-035 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-035 Эбель Н. А. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ПОСЛОВИЦ НЕМЕЦКОГО

И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ НА ПРИМЕРЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ФИЛЬМА «СВЯТЫЕ ИЗ БУНДОКА» Ebel N.A. THE PECULIARITIES OF GERMAN AND ENGLISH PROVERBS' TRANSLATION ON THE EXAMPLE OF THE FEATURE FILM «THE BOONDOCK SAINTS»……….……………………………………………………………………..26

ЦИТ: 416-083 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-083 Супрун Э.О., Пелевина Н.Н. ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

КОМПЬЮТЕРНО-ИГРОВОГО ДИСКУРСА Suprun E.O., Pelevina N.N. FUNCTIONAL FEATURES OF COMPUTER GAME DISCOURSE……….………………………………………………………………….31


ЦИТ: 416-084 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-084 Супрун Э.О. ДИАЛОГ КАК СПОСОБ ЯЗЫКОВОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ

ОБРАЗОВ ПИРАТОВ Suprun E.O. DIALOGUE AS THE METHOD OF THE PIRATES’ CHARACTER LANGUAGE REPRESENTATION………..…………………………………………….35

ЦИТ: 416-085 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-085 Супрун Э.О. ПЕРЕВОД КИНОДИАЛОГА НА ПРИМЕРЕ ФИЛЬМА

«ПИРАТЫ КАРИБСКОГО МОРЯ: СУНДУК МЕРТВЕЦА» Suprun E.O. THE TRANSLATION OF MOVIEDIALOGUE ON THE EXAMPLE OF «PIRATES OF THE CARIBBEAN: DEAD’S MAN CHEST»………….…………………..40

ЦИТ: 416-094 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-094 Чуланова Г.В., Артюх В.В. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧНІ ОСОБЛИВОСТІ

ПОРІВНЯЛЬНОЇ РЕКЛАМИ ЗАКЛАДІВ ШВИДКОГО ХАРЧУВАННЯ Chulanova G.V., Artiukh V.V. LEXICO-SEMANTIC PECULIARITIES OF COMPARATIVE ADVERTISING OF FAST FOOD RESTAURANTS………………………………………44

ЦИТ: 416-120 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-120 Кучман І.М. НЕСПЕЦІАЛІЗОВАНІ ЗАСОБИ ВИРАЖЕННЯ

КАУЗАТИВНИХ ВІДНОШЕНЬ В СУЧАСНІЙ УКРАЇНСЬКІЙ МОВІ Kuchman I.M. UNSPECIALIZED MEANS OF EXPRESSING CAUSATIVE RELATIONS IN MODERN UKRAINIAN LANGUAGE………………………………………………..49

ЦИТ: 416-123 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-123 Эльджеркиева Ф.М. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ

ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ Eldzherkieva F.М. METHODOLOGICAL BASES OF RESEARCH OF COLOR NAMINGS….52

ЦИТ: 416-139 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-139 Ігнатюк О.Г., Соломчак Т.В. ПРОБЛЕМИ ДИСКУРСОЛОГІЇ

Ihnatiuk O.H., Solomchak T.V. DISCOURSE STUDY PROBLEMS…………..……………..55

ЦИТ: 416-155 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-155 Барбара Н.В. ПРЕЦЕДЕНТНІ ФЕНОМЕНИ В ПУБЛІКАЦІЯХ ПРО

УКРАЇНУ В ПОЛЬСЬКІЙ ГАЗЕТІ «RZЕСZPOSPOLITA» Barbara N.V. PRECEDENTIAL PHENOMENA IN PUBLICATIONS ABOUT UKRAINE BY POLISH NEWSPAPER «RZЕСZPOSPOLITA»…….…………………………………58 Философия образования/ Philosophy of education

ЦИТ: 416-182 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-182 Книш І. В. СУБ’ЄКТ-СУБ’ЄКТНІ АСПЕКТИ СТАНОВЛЕННЯ

ОСВІТНЬОЇ ПАРАДИГМИ У КЛАСИЧНИЙ ПЕРІОД РОЗВИТКУ НАУКИ Knysh I.V. SUBJECT - SUBJECT ASPECTS OF FORMATION OF EDUCATIONAL PARADIGM IN THE CLASSICAL PERIOD OF THE DEVELOPMENT OF SCIENCE……...64 Научные труды SWorld ISSN 2224-0187 (Р) / 2410-6720 (О) 101

Литературоведение / Literary criticism

ЦИТ: 416-011 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-011 Хищенко Т.І. АКТУАЛІЗАЦІЯ ФРАЗЕОЛОГІЧНИХ ОДИНИЦЬ У

ТВОРІ І.С. НЕЧУЯ-ЛЕВИЦЬКОГО «КАЙДАШЕВА СІМ’Я» Khitshenko T.I. ACTUALIZATION OF THE PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE WОRK «KAYDASHEVA SIMYA» BY I.S. NECHUY-LEVITSKY………………………………..68

ЦИТ: 416-099 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-099 Гольник О.О. МІСТЕРІАЛЬНІСТЬ ТВОРІВ МІСТИКО-ЕЗОТЕРИЧНОГО

ДИСКУРСУ Holnyk O.O. MYSTERIAL AS BASIS THE ARTISTIC WORKS OF THE MISTICAL AND ESOTERIC DISCOURSE……..………………………………………………………...72

ЦИТ: 416-164 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-164 Новикова А.А. К ВОПРОСУ О ПЕРИОДИЗАЦИИ ТВОРЧЕСТВА

ИГНАТИЯ НИКОЛАЕВИЧА ПОТАПЕНКО (1856-1929) Novikova A.A. TO THE QUESTION OF THE PERIODIZATION OF CREATIVITY OF IGNATIY NIKOLAEVICH POTAPENKO (1856-1929)…………………………………..78

Философская антропология / Philosophical Anthropology ЦИТ: 416-122 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-122 Фидровская М.Г. ПСИХОРАЗВИТИЕ ЖИВОГО ОРГАНИЗМА В

СВЕТЕ НАШЕГО ОТКРЫТИЯ О СОТВОРЕНИИ ДУШИ Fidrovska M. PSYCHO GENESIS OF AN ORGANISM ACCORDING TO OUR INVENT ABOUT THE CREATION OF A SOUL……….…………………………………………85

ИСТОРИЯ / HISTORY

Всемирная история и история Украины / World History and History of Ukraine

ЦИТ: 416-016 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-016 Юрчук О.Ф., Баран І.В. СЕЛЯНСЬКЕ ПИТАННЯ В ПОЛЬСЬКІЙ

НЕОКОНСЕРВАТИВНІЙ ПУБЛІЦИСТИЦІ МІЖВОЄННОЇ ДОБИ Yurchuk O.F., Baran I.V. PEASANT ISSUE IN THE POLISH NEOCONSERVATIVE PUBLICISTIC OF INTERWAR PERIOD………………………………………………...88

ЦИТ: 416-095 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-095 Азаренко И.С. ПОЛОЖЕНИЕ ВРЕМЕННО-ОБЯЗАННЫХ КРЕСТЬЯН

КАЛУЖСКОЙ ГУБЕРНИИ ПО РЕФОРМЕ 1861 ГОДА Azarenko I.S. SITUATION OF THE TEMPORARILY DEPENDENT PEASANTS IN THE KALUGA REGION ACCORDING TO THE REFORM OF 1861 YEAR……..……………..91

ЦИТ: 416-162 DOI: 10.21893/2410-6720-2016-45-1-162 Соловьев И.Ю. ОРГАНИЗАЦИОННО-ФИНАНСОВЫЕ ПРИНЦИПЫ

РАЗВИТИЯ ЗЕМСТВА РОССИИ КОНЦА XIX В. - НАЧ.XX В.: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ (НА ПРИМЕРЕ НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНИИ) Solovyev I.Y. ORGANIZATIONAL AND FINANCIAL PRINCIPLES FOR THE DEVELOPMENT OF ZEMSTVO RUSSIA IN THE LATE XIX CENTURY - EARLY XX CENTURY: HISTORICAL EXPERIENCE (ON THE EXAMPLE OF NIZHNY NOVGOROD PROVINCE)……………………………………………………………..95


Научное издание НАУЧНЫЕ ТРУДЫ SWORLD

Выпуск 45 Том 6

Философия и филология История

На русском, украинском и английском языках

Свидетельство СМИ ПИ № ФС 77 – 62059 ЭЛ № ФС 77 – 62060

Научные достижения Авторов были также представлены на международной научной конференции

«Перспективные инновации в науке, образовании, производстве и транспорте ‘2016» (с 20 по 27 декабря 2016 г.)

на сайте www.sworld.education Решением международной научной конференции работы, которые получили положительные отзывы, были

рекомендованы к изданию в журнале.

Разработка оригинал-макета – ООО «Научный мир»

Формат 60х84/16. Усл.п.л.5,99 Тираж 500. Заказ №К16-4.

Подписано: 27.12.2016

ООО «НАУЧНЫЙ МИР» 153012, г.Иваново, ул.Садовая 3, 317

e-mail: [email protected] www.sworld.education

Идентификатор субъекта издательского дела №9906509 Издатель не несет ответственности за достоверность информации и научные результаты, представленные в статьях


· 2017-01-22 · Н 347 ISSN 2224-0187 (Print) ISSN 2410-6720 (Online) УДК. 08 ББК 94. Н...

Documents

Transcript of · 2017-01-22 · Н 347 ISSN 2224-0187 (Print) ISSN 2410-6720 (Online) УДК. 08 ББК 94. Н...